Демон абсолюта - [79]
Через девять дней после его приезда в Дамаск[578], небольшая группа сторонников шерифов попыталась взорвать мост Литани; потом шейх Салех в горах ансарийе подготовил вооруженное восстание мусульман в районе Латакии. Турки восстали в Морахе, куда французские войска, парализованные разрушением железной дороги в Райяке, должны были эвакуироваться в начале февраля. Иррегулярные силы шерифов атаковали под Тартусом один из французских складов боеприпасов.
В октябре и ноябре в Багдаде и в штабе Дамаска волнения возросли. Офицеры заметили, что ни один из провинциальных советов, обещанных Арнольдом Уилсоном, не был сформирован, и что верховный комиссар не собирался собирать их до следующего года. В Лондоне Монтегю, обеспокоенный рапортами полиции и больше, чем Уилсон, расположенный принимать «Ахад» всерьез, собирался публично объявить, что Великобритания, в той или иной форме, остается в Ираке; и встретил формальную оппозицию английской делегации на мирной конференции. 10 ноября лорд Керзон решил обратиться к сэру Перси Коксу из Тегерана; но тот требовал полной власти[579], а Керзон, вовлеченный в либерализм, который он проповедовал в Париже, не мог этого принять. Арнольд Уилсон считал себя хозяином в стране. «Я считаю, — телеграфировал он, — создание арабского правительства согласно предложенным пунктам несовместимым с эффективным британским управлением, и вообще с эффективным управлением. Несколько лет, предшествующих назначению арабских губернаторов или высших чиновников, исключая только назначение в качестве советников, принесут быстрый упадок власти, закона и порядка, за которым последует анархия и беспорядок… Эффективное британское управление жизненно необходимо, чтобы сохранить существование Месопотамии как независимого государства или как административного единства».
Месяц спустя[580] его администрация заняла оазис Дейр-эз-Зор. Границы между Турцией, Сирией и Ираком в Сирийской пустыне пока что были определены лишь в суете перемирия. Арнольд Уилсон опасался, что широкая область степей и песков, среди которых располагался оазис, не была благоприятной на случай турецкой атаки; но ему требовалось, чтобы пальмовая роща не была занята никем, кроме гражданских чиновников, и штаб отказал во всякой помощи в северной части пустыни[581]. Арабы в Дамаске немедленно проявили враждебность. Через несколько дней[582] после их прибытия англичане эвакуировали Дейр-эз-Зор, который заняли сторонники шерифов и сделали в нем центр антианглийской пропаганды: их гражданские и военные чиновники, которым платили нескрываемо больше, чем арабским чиновникам Ирака, распределили субсидии шейхам, подняли налоги на территориях, контролируемых англичанами. Племена начали нападать на британские конвои.
Фейсал лишил полномочий чиновников; но очевидно было, что он не хотел — или не смел — снять их с должности.
Дейр-эз-Зор обеспечивал связь между шерифской Сирией и Мосулом, где «Ахад» был реорганизован в марте 1920 года.
Тем не менее Фейсал проповедовал осторожность. Клемансо собирался отойти от дел… Но Мустафа Кемаль в своей прокламации к восставшему населению Аинтаба, сказал: «Арабское правительство поддерживается или будет поддерживаться нами». Делегация клубов предписывала эмиру отвергнуть всякое иностранное сотрудничество. Конгресс издал декрет в декабре о призыве всех мужчин от двадцати до сорока лет; военные бюро настаивали на нем, включив в шерифскую армию воинов Хаурана, враждебных ко всякой службе вне территории их племен, и те дезертировали. В Дамаске на похоронах одного из вождей партизан, который устроил резню среди христиан, речь оратора клуба заканчивалась словами: «Он клялся не отступать, для того, чтобы кровь французов обагрила наши реки…»
И 8 [марта 1920 года[583]] Конгресс отложил новый созыв до декабря, после манифестации в сто пятьдесят тысяч человек объявил независимость Сирии, понимая под ней и Палестину с Ливаном, и объявил Фейсала королем Сирии, а Абдуллу королем Ирака.
Телеграмма Англии и Франции без околичностей предписывала Фейсалу ждать решения мирной конференции[584]. Но если первые решения Конгресса, который требовал независимости и единства Сирии перед лицом мощной английской оккупационной армии, были только пустой манифестацией, эти новые решения застали страну в брожении, когда Англия была мало расположена к бою, а французская армия была всецело занята турецкими партизанами. Гуро, не имея подкреплений, опасался скоро оказаться без власти. Победы турок казались уроком арабским клубам. И Фиуме[585], за событиями в котором они страстно, научил их, что иногда можно направить руку властей.
Харим и Антиохия были атакованы арабскими партизанами, на дорогу в Александретту постоянно совершались набеги, виадук Раджуна был разрушен, Кадмус занят сторонниками шерифов. Иррегулярные силы шейха Салеха проникли в Баниас, христиане Бекаа укрылись во французской зоне. Операции неуловимых партизан напоминали те, которыми руководил Лоуренс (шерифская Сирия играла роль убежища, которым прежде была пустынная Сирия), и ими руководили его прежние товарищи. Рушди-бей, все еще губернатор Алеппо, заявил: «Поскольку невозможно объявить войну, вступайте в отряды и выкуривайте французов из страны, чтобы они не могли считать себя нашими господами!» И война в Киликии продвигалась: вслед за войсками Мустафы Кемаля французы эвакуировали Урфу.
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.