Демократия — низвергнутый Бог - [58]

Консерваторы (или, точнее, западные греко-христианские консерваторы), если за что-то стоят и хотят сохранить, то это семья, социальная иерархия, духовно-интеллектуальный авторитет, основанный на семейных узах и основанные на них родственные отношения.

II

Позвольте мне теперь перейти к оценке современного консерватизма, а затем объяснить, почему консерваторы сегодня должны быть антиэтатистскими либертарианцами и, что не менее важно, почему либертарианцы должны быть консерваторами.

Современный консерватизм в США и Европе сбит с толку и искажен. Эта путаница во многом связана с демократией. Под влиянием представительной демократии и с превращением США и Европы в массовые демократии после Первой мировой войны консерватизм превратился из антиэгалитарной, аристократической, антиэтатистской идеологической силы в движение культурно-консервативных этатистов: правое крыло социализма и социал-демократов. Большинство самопровозглашенных современных консерваторов обеспокоены, как и следовало ожидать, распадом семей, разводом, неузаконенными детьми, потерей авторитетов, мультикультурализмом, альтернативным образом жизни, социальной дезинтеграцией, беспорядочным сексом и преступностью. Все эти явления представляют собой аномалии и скандальные отклонения от естественного порядка. Консерватор действительно должен быть против всех этих явлений и пытаться восстановить нормальное положение. Однако большинство современных консерваторов (по крайней мере, большинство представителей консервативного истеблишмента) либо не признают, что их цель восстановления нормальности требует самых радикальных, даже революционных, антиэтатистских социальных изменений, либо (если они знают об этом) они являются членами «пятой колонны», занимающейся разрушением консерватизма изнутри (и, следовательно, должны рассматриваться как зло).

То, что это в значительной степени верно для так называемых неоконсерваторов, не требует дальнейшего объяснения. Действительно, что касается их лидеров, можно предположить, что большинство из них относятся к последнему (злому) виду. Они по-настоящему не озабочены вопросами культуры, но признают, что должны играть на культурном консерватизме, чтобы не потерять власть и продвигать свою совершенно иную цель глобальной социал-демократии. Однако это также верно для многих консерваторов, которые искренне обеспокоены о распаде семьи и культурной гнили. Я имею ввиду, в частности, консерватизм, представленный Патриком Бьюкененом и его движением. Консерватизм Бьюкенена ничем не отличается от консервативного республиканского партийного истеблишмента, поскольку он и его последователи показывают себя такими. Их консерватизм полностью соответствует консервативному истеблишменту: оба являются государственниками. Они расходятся во мнениях относительно того, что именно необходимо сделать для восстановления нормальной жизни в США, но они согласны с тем, что это должно делать государство. Здесь нет и следа принципиального антиэтатизма.

Позвольте мне проиллюстрировать это, цитируя Сэмюэля Фрэнсиса, одного из ведущих теоретиков и стратегов движения Бьюкенена. После осуждения «антибелой» и «антизападной» пропаганды, «воинствующего секуляризма, корыстного эгоизма, экономического и политического глобализма, демографического наплыва и неконтролируемого государственного централизма» он излагает новый дух – «Америка первым делом», который «подразумевает не только нахождение собственных национальных интересов над интересами других наций и формирований, таких как «мировое лидерство», «глобальная гармония» и «новый мировой порядок», но и предоставление нации приоритета над удовлетворением индивидуальных и субнациональных интересов». Но как он предлагает решить проблему морального вырождения и культурной гнили? Те части федерального Левиафана, которые несут ответственность за распространение морального и культурного загрязнения, такие как Министерство образования, Национальный фонд искусств, Комиссия по обеспечению равных возможностей в сфере занятости и Федеральная судебная система, должны быть закрыты или сокращены в размере. Но нет никакой оппозиции против участия государства в образовательных вопросах. Нет признания того, что естественный порядок в образовании означает, что государство не имеет к нему никакого отношения. Образование – это полностью семейное дело.

Более того, моральное вырождение и культурная гниль имеют более глубокие причины и не могут быть просто вылечены навязанными государством изменениями в учебных программах или наставлениями и декларациями. Напротив, Фрэнсис предлагает, что культурный разворот – (восстановление нормальности) может быть достигнут без фундаментального изменения в структуре современного государства всеобщего благосостояния. Действительно, Бьюкенен и его идеологи открыто защищают три основных института государства всеобщего благосостояния: социальное обеспечение, медицинскую помощь и пособия по безработице. Они даже хотят расширить «социальные» обязанности государства, возложив на него задачу «защиты» посредством национальных ограничений на импорт и экспорт, на американские рабочие места, особенно в отраслях национального значения, и «изолировать заработную плату работников США от иностранных рабочих, которые работают за 1 доллар в час или меньше».