Дембельский аккорд 1 - [20]

Товарищ майор Пуданов тоже поплевал через левое плечо и спросил вновь:

— А в пешем порядке что ты с ними будешь делать?

Я зарядил пятый магазин последним патроном, после чего опять взял автомат.

— Ну, точно я пока ещё не знаю. Всё таки надо будет потренироваться на тактико-специальной подготовке и стрельбище. Тогда всё будет и ясно, и понятно. Но думаю, что при внезапном столкновении с противником, да ещё и на броне, то этот «пятерик» будет очень даже полезен.

— А винторез тогда зачем ты получал? — не унимался ротный.

Я его понял. Ведь незакрепленное за кем-то оружие очень быстро становится бесхозным и заброшенным. Чтобы в лишний раз не чистить свой родной ствол, именно такой «ничейный» автомат предпочтёт взять с собой в караул ленивый дембель. Без надлежащего контроля бесхозный АКМ или АКС очень быстро превратится в кусок ржавого и ненужного железа. Поэтому командиры подразделений при первой же возможности старались побыстрее почистить, смазать и сдать на склад оставшийся без хозяина автомат. По этой же причине ротные командиры не очень то любили взваливать на себя ответственность за какое-то дополнительное вооружение.

Уже зная о данном обстоятельстве, я отлично понимал наводящие вопросы ротного, но война диктовала свои порядки…

— А у меня будет два вида оружия: бесшумный винторез и ночной АКС. В зависимости от поставленной задачи я буду брать или винтовку или автомат. При сопровождении колонн или выдвижении куда-нибудь на броне, то тогда лучше иметь АКС вот с таким магазином. А если выбрасывают на вертушках или пешком нужно будет шлёпать, то тогда Винторез.

Командир роты меня тоже понял и всё же задал самый насущный вопрос:

— А записывать его на кого будешь?

Но я не собирался вешать свой боевой ствол на какого-то солдатика, лежащего в госпитале или находящегося в СОЧах. Поэтому я честно предложил записать на себя и автомат и снайперскую винтовку. Наблюдая некоторое сомнение на лице командира, я постарался как можно чётче обосновать свои доводы.

— А что тут такого? Я же на себя лично беру ответственность за сохранность этого оружия. Если что случится, то с меня и будут спрашивать.

— А кроме оружия? — вздохнул Пуданов.

Я начал медленно загибать пальцы:

— Ну, две радиостанции: Арбалет и 853-я; ночные прицелы на автомат и винтовку ВСС, ну и «квакер».

На этом мои военные подсчёты благополучно закончились. Ведь на каждой руке всего-то по пять пальцев… А брать на себя лишнее… Это было явно неправильно!

— А остальные радиостанции и бинокли? — уточнил командир первой роты. — На солдат что ли записывать?

Вместо ответа я несколько раз стукнул прикладом автомата об пол, чтобы окончательно убедиться в том, что полностью снаряжённый супер-магазин не развалится сам и не вырвет среднюю часть ствольной коробки. Но всё было пока нормально. Поэтому я облегчённо вздохнул и радостно засмеялся.

— Ну, а на кого же ещё! — заявил я. — Не на себя же всё вешать! Тут один «квакер» пятьдесят миллионов потянет… Если его про…бать, то начфин посчитает с десятикратной надбавкой… Я за всю свою службу не рассчитаюсь… Вот придёт молодёжь, тогда-то закрепим за ней всё это имущество.

Тут снаружи послышался какой-то шум и через секунду — другую в вагончике собственной персоной появился живой и почти невредимый сам лейтенант Цветков, то есть начальник личной охраны Доки Завгаева, которого сегодня пытались подорвать.

— Товарищ майор! Происки врагов чеченской демократии в очередной раз провалились! — заорал он командиру роты. — Наш босс Дока цел и невредим… Его телохранители тоже… в общем-то живы и здоровы.

Невзирая на его неестественно восторженный и возбуждённый вид, появление лейтенанта Цветкова только порадовало Пуданова и меня. В свою очередь мы также не стали скрывать своих положительных эмоций и приветствовали Руслана, как вернувшегося с того света.

— Да я уж вижу, — засмеялся ротный. — Какой ты целый и невредимый! Тебя как будто бабы ногтями ободрали.

Почти каждый сантиметр лица лейтенанта покрывали многочисленные ранки, обработанные йодом. На правой скуле и лбу красовались белые крестики и полоски медицинского пластыря. Даже на ушах и шее виднелись мелкие острые порезы.

— Это меня посекло мелкой крошкой… — вновь заорал Цветков. — Я даже не заметил, как лобовое стекло разлетелось… Еле успел пригнуться… Хорошо, что глаза не задело…

От его слов мы опять рассмеялись.

— Если ты спрятался за панель, то чем же тебя угораздило?

— Это меня первая волна осколков зацепила, а основная прошла гораздо выше! — отшутился Цветков. — Вы бы на салон «Волги» посмотрели!.. Весь ободран и покорёжен… Да вы посмотрите, что от моего кожаного плаща осталось… Дыра на дыре!.. Вот… приехал за своим бушлатом, а кепка вообще улетела чёрт знает куда… Даже искать её не стали…

Главный телохранитель Завгаева сейчас был одет налегке и по гражданке. Но если его ботинки и чёрные джинсовые брюки с рубашкой выглядели вполне сносно и прилично, то от былой роскоши длинного кожаного плаща остались лишь одни воспоминания. На когда-то тёмной глянцевой поверхности как от острого скальпеля в руках пьяного хирурга-самоучки, зияли прямые тонкие разрезы. А рваные прорехи и непонятные пятна только дополняли печальную картину безнадёжно испорченной шикарной вещи.