Дембельский аккорд 1 - [17]

— Да они вообще уже оборзели, — сказал кто-то из контрактников второй роты. — В январе мы бы просто через него переехали… А сейчас ещё и предупредительную очередь нужно давать!

— Жизнь возвращается в мирное русло. Теперь даже автобусы на городские маршруты вышли… Война окончилась… — прокричали ему сзади.

Наша колонна ехала уже по одноэтажному предместью Грозного. В разгар дня улица была заполнена потоком легковых автомобилей, из которых выглядывали хмурые и равнодушные лица мужчин и женщин, любопытные детские мордашки и откровенно недружелюбные личины рано повзрослевших подростков и парней. Изредка встречались небольшие группы одетых во всё чёрное чеченок, устало идущих по дорожной обочине с тяжело загруженными тележками и баулами. Пропуская наши бронемашины, путницы останавливались, провожали нас долгими равнодушными взглядами, а затем вновь отправлялись дальше.

К полудню стало известно, что при взрыве фугаса получил тяжёлое ранение один из наших бойцов, который находился за рулём головной «Волги». Взрывное устройство было заложено на левой стороне дороги и поэтому сильнее всех пострадал именно водитель. Сидящему справа от него лейтенанту в этот день повезло больше и его не задел ни один осколок, а посеченное мелкой стеклянной крошкой лицо в расчёт не бралось. Если бы взрыв произошел на секунду позже, когда движущийся первым автомобиль поравнялся с местом закладки, то последствия оказались бы гораздо печальнее.

Но, слава Богу, взрывчатка сработала в тот самый момент, когда бронетранспортер уже миновал опасную зону, а идущая следом «Волга» не доехала до неё каких-то три-четыре метра.

В час дня в батальон вернулся начальник нашей медсанчасти, который отвёз в госпиталь какие-то документы, оформленные на раненого солдата, и заодно проведал его, если это можно так назвать. Сопровождавший батальонного доктора армянский прапорщик с соответствующей фамилией Мурадян, ну, никак не мог не захватить с собой видеокамеру, чтобы не запечатлеть трогательные минуты встречи и одновременно прощания тяжелораненого бойца со своим уже бывшим начальством.

Только что отснятую видеокассету принесли в командирскую палатку роты минирования, чтобы тут же посмотреть её всю… На экране телевизора была видна забинтованная по самые брови голова с закрытыми глазами и пластиковой трубкой, торчащей из уголка рта. Дыхания почти не чувствовалось и он не подавал никаких признаков жизни.

В маленькой палатке минёров сидело и стояло около полутора десятка офицеров и прапорщиков. Мы напряжённо всматривались в эти кадры, искренне сочувствуя и переживая за пострадавшего.

— Сейчас камера ниже пойдёт, а там… вся грудь бинтами перевязана, — комментировал происходящее сидящий рядом видеооператор. — А это он на каталке лежит.

Действительно… Видеоизображение на экране начало смещаться… Теперь уже была видна вся фигура солдата, вытянувшаяся на высокой каталке. Не только голова, но и шея, плечи, руки и грудь были обмотаны белыми повязками, сквозь которые темнели редкие пятна крови.

— Дима! — послышалось из телевизора. Саклаков! Дима! Ты меня слышишь?

Не отрываясь от камеры прапорщик настойчиво звал раненого, но тот никак не отзывался на своё имя и фамилию. Создавалось такое впечатление, что на длинной железной тележке находится бесчувственный манекен, зачем-то перевязанный белыми повязками и запачканный красной краской…

А армянский прапорщик был человеком упрямым и продолжал обращаться к бойцу всё громче и громче:

— Дима! Саклаков! Ты меня слышишь? Дима!.. Саклаков!.. Ты меня слышишь? Дима! Если меня слышишь — поморгай ресницами…

Кто-то из телезрителей не выдержал:

— Ну ты и докопался до раненого. Ему же покой нужен.

Но сидевший рядом с говорившим прапорщик-армянин был очень невозмутим и ещё более красноречив:

— Да он в сознании был, только говорить не мог. Видите, трубка изо рта торчит? А сейчас он поморгает… Вот… Смотрите! уже моргает.

Действительно, на экране раненый буквально на секунду приподнял веки и тут же их опустил. Было видно, что эти небольшие движения дались ему с большим трудом. Поэтому среди нас послышалось несколько вздохов.

Однако… На телевизионной картинке оператор сразу воодушевился от такого контакта:

— Дима! У тебя всё нормально? Если всё нормально поморгай мне два раза. Слышишь, Дима?!

От услышанного Пуданов даже фыркнул:

— Ну, ты и нашёл что спросить у раненого!

— Надо же его чем-то подбодрить, — Всё также невозмутимо сказал прапорщик Мурадян, но затем тяжело вздохнул. — Всё!.. больше он моргать мне не будет. Съёмка окончена.

Сидевший в первых рядах широкоплечий и краснолицый капитан перекрестил застывшее видеоизображение с очертаниями белой фигуры тяжелораненого и громко вздохнул… Остальные командиры и прапорщики стали молча покидать палатку минеров.

Мы с Пудановым возратились в нашу роту, где он стал заниматься своими делами, а я отправился в ружпарк сверять по номерам оружие, средства связи и наблюдения. Вчера мы имели на руках один список с номерами оружия, а сегодня ротный выдал мне более точную информацию, которая также нуждалась в дополнительном уточнении. При помощи Бычкова эта процедура прошла быстро и успешно. Все номера автоматов, снайперских винтовок, двух пулемётов и гранатометов совпадали. Не было путаницы и с радиостанциями, прицелами и биноклями.