Дело земли - [82]

Распахнулась последняя дверь. Господин Фудзивара сидел на возвышении из нескольких подушек — все такой же прямой, такой же безупречный.

Райко подошел и сел напротив него.

— Вы хоть знаете, кем она была при жизни? — спросил он.

— Была? — спросил фарфоровый господин.

— Или есть. Хотя она уже больше не жрица, потому что у нее нет богини.

— Вступая в сговор с теми, кто уже не принадлежит этому миру, — поклонился Сэймэй, — такие вещи необходимо тщательно разъяснять, господин Правый Министр. Иначе легко можно попасть в ловушку, которой вы избежали только… нет, не чудом, а женской слабостью жрицы. Не пожелай она сочетаться браком с господином Минамото, страшно подумать, что произошло бы в столице. А железо и огонь опасны любому, когда их достаточно. Но самое страшное — то, что вы так и не попытались выяснить, кто она и в каких отношениях состояла с вашим почтенным предком. Вы на слово поверили демону, вселившемуся в тело вашего брата, что он и есть дух господина Мотоцунэ. Конечно же, он ведь знал о вашей семье такие вещи, какие мог знать только дух господина Мотоцунэ… или демон…

— Или вы, — усмехнулся фарфоровый господин.

— Или я, — улыбнулся Сэймэй. — В любом случае сожженная вашим предком дочь художника Ёсихидэ могла пообещать вашему брату бессмертие только с одной целью: обрести над ним власть, терзать и мучить его дух.

— Это я уже понял, — усмешка не исчезла с безупречного лица Правого министра.

— Господин Правый министр, подумайте, что стоит между вами и гибелью всего, что дорого вашему дому?

— Хотите сказать, что это вы?

Сэймэй качает головой.

— Вы сами понимаете, что задали неправильный вопрос.

— У нас нет времени играть в загадки, господин Сэймэй. Когда мой брат умирал от лихорадки, явилась эта женщина. Сказала, что вернет брату жизнь, если мы позволим ему умереть и похороним не по буддийскому, а по старинному обряду. Брата я любил. Брат воскрес после трех дней оплакивания — но оказалось, что он теперь делит тело с духом нашего почтенного предка, Фудзивара-но Мотоцунэ. Что ж, господина Великого Министра Хорикава я почитал. Потом наш младший брат погадал у Сэймэя о судьбе своего новорожденного сына, и вы, господин Сэймэй, сказали ему… вам лучше знать, что вы ему сказали. Как такое может быть? — спросили мы у жрицы Идзанами. И она ответила: младшая ветвь дома Фудзивара вступит в союз с домом Минамото и через это возвысится. Она не могла сказать, о каком доме Минамото идет речь — поэтому господин Великий Министр решил попытаться извести сразу всех.

— Вот только он не знал, — сказал Сэймэй, — что в ту же ночь жрица появилась в доме господина Левого Министра и на основании того же гадания предложила ему такой же союз против Фудзивара. А мог бы догадаться. Не сразу, конечно. Но ему застила глаза угроза, ведь для него она означала даже не опалу или смерть, а нечто худшее. — Сэймэй кивнул чему-то своему. — А вы шли за братом, потому что верили ему. Особенно теперь, когда его решения были подкреплены умом и опытом министра Хорикава… не так ли?

И тут Райко почувствовал, что Сэймэй… нет, не лжет. Просто из множества причин предлагает собеседнику не главную, а самую для того приемлемую. Верность, братскую любовь и почтение к способностям. А не страх, что если не убедишь себя же, что все правильно, то придется либо встать поперек, либо хотя бы про себя признать, что струсил.

— И все выходило гладко, — продолжал Сэймэй, потому что господин Хорикава молчал. — Один Минамото должен был погибнуть либо оскандалиться, расследуя дело об убитых девицах… Другой — подпасть под подозрение в связи с этим делом… Третий… впрочем, возможно, поначалу его просто не приняли в расчет. Отшельник, музыкант на непыльной должности… я верно рассуждаю, господин Правый Министр?

— Неверно, господин заклинатель. Третий мог вмешаться, но с недостаточной силой и слишком поздно. Мы не приняли в расчет не его, а вас.

— Напрасно, — вздохнул Сэймэй. — Понимаете, когда предсказания не сбываются, это сильно вредит моему доходу. Меня нельзя было сбрасывать со счета.

— Увы, — холодно улыбнулся Правый Министр, — я не додумался посмотреть на дело с этой стороны. Иначе я бы предупредил брата.

— Не будем горевать о пролитой воде, — сказал Райко. — Мой отец скачет сюда со своими людьми. У нас есть еще время представить дело так, словно это вы призвали господина Тада-Мандзю на подавление бунта, поднятого Левым Министром, а он ведь этот бунт непременно поднимет. Есть возможность избежать резни. Поймите, вчера вы еще могли выйти из нее победителем, если бы богиня решила выступить на вашей стороне. Сегодня она вас покинула.

— Женщины, — вздохнул господин Правый Министр. — На них ни в чем нельзя положиться. Но я вас понял, господа. И то, что вы сказали — и то, чего вы не сказали. И если вы беретесь объяснить господину Минамото… старшему господину Минамото все выгоды нового положения, я берусь сделать так, что этот договор не будет нарушен. Никем.

— Этого мало, — сказал Райко. — Нам нужно знать, где скрывается жрица. И где — ваш брат.

Господин Фудзивара удивленно вскинул брови.

— Разве вы не знаете древней песни об истреблении цутигумо?