Дело ясное, что дело тёмное - [34]

— Впервые вижу, чтобы так ели, — обдал меня с ног до головы холодный голос Пола.

Кусок застрял в горле — о, ужас! Я подавилась!

Подскочив с места, судорожно пыталась откашляться, но с каждым коротким вдохом, пища проваливалась всё глубже, уменьшая отверстие для дыхания. У меня началась паника. Кожа на кистях покрылась шерстью, а из горла, вместо: «Мяу», вылетел хрип и кашель.

Я задыхаюсь! Помогите!

Крепкие мужские руки обхватили меня под грудью, и наклонили вперед. Захотелось вырваться, но сил не осталось — они ушли на кашель и хрипы. Тело тоже подстроилось под ситуацию и оборота не случилось — я осталась человеком. Шлепок по моей спине между лопатками инстинктивно отвлёк от удушья, но затем всё вернулось: кашель, хрип, и паника. Жёсткие хлопки обрушились на спину с новой силой, но результата не приносили.

Помогите! Я жить хочу! Воздух! Мне нужен воздух!

Рука Пола сместилась и легла между моими ребрами и пупком. После этого он аккуратно, но резко, нажал несколько раз на живот сверху, и злосчастный кусок вылетел из горла. Меня, точно куклу, развернули. Я зажмурилась, стараясь восстановить дыхание.

Глоток воздуха. Ещё один. И ещё…

Распахнув глаза, натолкнулась на изучающий взгляд Пола. Его губы были плотно сжаты, а лицо выглядело спокойным. Впрочем, после пережитого мной, будет простительно, если назову выражение, повисшее на физиономии Щуки, безмятежным.

Пол крепко прижимал меня к себе, а я не знала, как повести себя дальше — неловкая ситуация выдалась. Сказать: спасибо — это понятно, но что дальше?

В самом деле, как поступить? Оттолкнуть? Сказать что-нибудь, например, об испортившейся погоде, или выдать нечто нейтральное? Попросить отпустить из объятий или дождаться пока сам догадается?

Впервые такая нелепая история вышла со мной — подавилась, а продолжение выдалось еще несуразнее. Чем завершить всё это — понятия не имела. Если только плохим анекдотом, вернее событиями, которые должны выглядеть, как в нескладном анекдоте. Но мы продолжали стоять в обнимку, смотреть друг другу в глаза, не произнося ни слова.

О чём думал Щука, для меня оставалось загадкой, а вот я начала переживать из-за жирной кляксы, которую оставила на строгом пиджаке мага. Ущерб был очевиден: расстаться с бутербродом во время приступа удушья у меня ума не хватило и я сжала его в кулаке, что было сил, превратив в жирный фарш. Теперь остатки перекуса разнородным месивом стекали из моего кулака, лежащего на плече чародея, по лощёной, глянцевой ткани.

Может он размышляет над суммой ущерба, причинённого мной? Вон, как смотрит!

Не похоже. Когда думают о цифрах, то это всегда заметно, а тут…

И что у него с глазами? При близком рассмотрении можно разглядеть золотистые крапинки на радужке, хотя если чуть дальше отойти, то цвет становится совсем тёмным. Не потому ли, что ресницы светлые, как и волосы? И они что у него немного косят, или такое ощущение складывается?

— О, Магия! Что случилось?

Мы оба, точно по команде, отреагировали на голос. В дверях кухни стояла Вивьен в накинутом на плечи медицинском халате.

— Почему вы, Виола, в разорванном свитере? — продолжила голосить ведьма и двинулась к нам.

Мы, не разжимая объятий, отступили на шаг от надвигающейся разъярённой девушки, в глазах которой появились зелёные огоньки.

— Почему по тебе, Пол, стекает эта… эта жижа? — наступление ведьмы продолжалось, и Пол догадался отпустить меня.

— Это трудно объяснить, — замотал головой Щука. — Да и не важно.

— Я твоя… — поперхнулась ведьма, но затем нашлась: — ассистентка и для меня всё важно, что… что относится к… научной деятельности.

Ага! Сама-то в это веришь?

Научная деятельность — вот насмешила!

И чего она в нём нашла, кроме богатства и молодости? Зануда, коих ещё поискать. Не особенно красив — скорее обычный, нежели выдающийся. И ноги у него хоть и длинные, но худые, а пальцы на руках узловатые. К тому же манеры ожидают желать лучшего. Красоваться и выставлять себя напоказ каждый может, но с такой регулярностью, как этот «руководитель проекта», такого не делает никто.

В голове промелькнуло воспоминание о недавнем споре в гостиной, когда мы все делали ставки на непричастность того или иного персонажа. Маг был полностью убеждён в своей правоте, хотя мы выдвигали версии.

— Я внимательно выслушал доводы пины Виолы, — заявил тогда чародей, — и мне показалось странным, что проживая в Магогесте — землях магов, все кто окружал Букова до момента его похищения, относились к расе оборотней. Почему? Ответ: выгодно Евгению Крюкову. К тому же мы с Эмилем осмотрели водную гладь и плот на ней, и смею утверждать, что Огненная Хризантема действительно цвела, но теперь её там нет. Где же она? Выведя всех своих подельников из-под подозрения, тем, что они были уволены, Крюков выкрал волшебный цветок, чтобы перепродать его на чёрном рынке. Не следует забывать о доходе за усадьбу. Если Буков собирался разводить Хризантемы, то наличные, очевидно, должны быть под рукой, чтобы расплатиться за инвентарь или иные садоводческие дела. Предполагаю, что в банке не вся сумма.

Кудесник сложил ладошки домиком и снисходительно улыбнулся нам, наслаждаясь короткой паузой и нашими лицами. Когда же ему самому надоела театральность момента, он продолжил: