Дело тамплиеров - [5]
Я подумал, что необходимо свежим взглядом посмотреть вновь на документы, без предвзятого мнения и, особенно, расположить их в хронологическом порядке. Метод надежный и достаточно простой, так как за исключением нескольких второстепенных материалов, мы обладаем всеми документами по делу, которые были изданы Мишле. Таким, немного скучным способом, становится возможным составить мнение, свободное от всех предвзятых гипотез. Были тамплиеры виновны или невиновны мне безразлично: априори, я не старался ни смыть позор с высших должностных лиц ордена, ни оправдать поступки короля и Папы. Прежде всего, история учит нас, что преступные монархи и Папы существовали; но это не является достаточной причиной, чтобы предполагать, что Филипп Красивый и Климент V являлись таковыми.
Прежде всего, я хочу попытаться понять. Однако, как только речь идет о какой-нибудь проблеме, касающейся Средних веков, нам очень сложно понять психологию людей того времени. По духу мы гораздо ближе грекам и римлянам, чем люди XIV в. Больше всего нам мешает не столько наше незнание, сколько избыток знаний. Как писал Анатоль Франс по поводу Жанны д'Арк: «Сколько всего мы должны забыть: науки, методики, все те достижения, которые делают из нас современных людей! Мы должны забыть, что земля круглая, что звезды и солнце – это не лампы, подвешенные к хрустальному своду, забыть систему строения мира по Лапласу, чтобы уверовать в науку св. Фомы, Данте и средневековых космографов…»
Мы должны погрузиться в мир, в котором повсюду видят вездесущего дьявола и самые худшие суеверия являются общераспространенными, – мир, в котором мужественные люди, сражавшиеся с мусульманами в кровавых битвах, тряслись от страха в присутствии деревянной или металлической «ужасной» головы. Мы должны изучить документы процесса, в которых каждый ответ включен в обвинение, не на разумном основании, а из-за подозрения в дьявольской подсказке. Здесь обвиняемый может доказать свою невиновность, прочитав «Верую», а самые ужасные преступления могут быть прощены, но попытка вновь отречься от признания повлечет смертную казнь.
И, все-таки, дознаватели не были так наивны, как можно предположить. Когда заявление кажется им невероятным, они настаивают, заставляют повторять его, требуют уточнений. Впечатление от чтения материалов допросов, – это впечатление объективности, а иногда даже доброжелательного скептицизма комиссии, созданной Папой под председательством архиепископа Нарбоннского. Современный следователь вряд ли бы действовал с большим терпением и непредвзятостью в поисках всегда ускользающей истины.
Но, все-таки, эти люди – христиане: разве могли они, в конце концов, не испытать некую ненависть и отвращение к обвиняемым, которые признавались с потрясающей легкостью в том, что они отреклись от Христа и плевали на крест?
Именно в этом сама суть процесса. И если иногда, при рассмотрении причин ереси, создается впечатление, что истинный христианин и еретик отличаются несущественной разницей в определениях, что спор идет по трудно воспринимаемым пустякам (вспомните, например, янсенистов и спор о Божественной благодати), в деле тамплиеров факты являются гораздо более серьезными и убедительными. Отречение от Христа и плевание на крест для современников Филиппа Красивого (и, безусловно, для самого короля) – это преступление самое мерзкое, которое может вызвать наибольшее отвращение. Высмеиваются следующие слова короля: «Горько, прискорбно, чудовищно думать, ужасно слышать, злодеяние, омерзительное своим коварством, страшная подлость… чуждая всему человеческому». Безусловно, этот язык может заставить улыбнуться людей XX в., но если мы допустим, что король имел предубеждение, основанное на искренней вере, верите ли вы, что он мог выражаться иначе?
И что же, – спросите вы – весь орден был заражен ересью? Как же люди Церкви, которые должны были бы бояться адских наказаний, согласились оклеветать себя и осмелились признаться в этом публично? Замечание, безусловно, способное ввести в замешательство. И, все-таки, признания существуют: я оставлю в своей книге только те, которые были сделаны добровольно, без угроз и не под пытками. Если мы хотим считать, что эти признания не соответствуют правде, то необходимо объяснить, в каком странном помутнении рассудка сотни людей исповедовались в тех же грехах в течение семи лет.
Можно сказать, что они пытались спасти свою жизнь. Каким же странным орденом являлось это объединение монахов-солдат, если страх смерти мог заставить их, почти всех, оклеветать самих себя и признаться в самых худших преступлениях. И при этом, у них не было мужества защитить себя, пока они были свободны, и им даже предлагали это сделать, сказав: даже под угрозой смерти я утверждаю, что все это неправда? Кто этот великий магистр, который из трусости позволил обвинить и приговорить своих братьев, не только не защитив их, но путая и деморализуя их своими собственными признаниями? Конечно, Жак де Моле, в конце концов, издаст тот вопль, которого ждали так долго, предпочтя взойти на костер за это запоздалое свидетельство. Надо объяснить семь лет признаний и молчания человека, которого не подвергали пыткам.
Орден тамплиеров и его судьба — одна из самых драматических и таинственных загадок средневековой истории. Официальная история, которую начали писать еще в ходе процесса тамплиеров, гласит: братство рыцарей-монахов, истово преданных христианской вере, чьей честности доверяли даже их враги-мусульмане, постепенно погрязло в пороках и алчности, а в конце концов впало в ересь. Но так ли все было на самом деле? Авторы книги Марсель Лобе и Ги Фо следуют за чередой взлетов и падений знаменитого ордена, стремясь ответить на сакраментальный вопрос — были ли тамплиеры на самом деле виновны в вероотступничестве, или же просто стали жертвой корыстолюбия и сговора французского короля и Папы Римского.
Одержимость бесами – это не только сюжетная завязка классических хорроров, но и вполне распространенная реалия жизни русской деревни XIX века. Монография Кристин Воробец рассматривает феномен кликушества как социальное и культурное явление с широким спектром значений, которыми наделяли его различные группы российского общества. Автор исследует поведение кликуш с разных точек зрения в диапазоне от народного православия и светского рационализма до литературных практик, особенно важных для русской культуры.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
В книге повествуется о жизненных путях четырёх типичных для сибирского социального пейзажа фигур: священника-миссионера П. А. Попова, крестьянина, ставшего купцом-предпринимателем, Н. М. Чукмалдина, чиновника и одновременно собирателя фольклора П. А. Городцова, ссыльного религиозного оппозиционера П. В. Веригина, живших примерно в одно время (XIX – начало XX в.) – в бурную эпоху буржуазной модернизации. Их биографии – пример различных вариантов разворачивания жизненного пути на переходном этапе развития общества.Книга предназначена для историков, краеведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами истории края.
Том посвящен кочевникам раннего железного века (VII в. до н. э. — IV в. н. э.), населявшим степи Азии от Урала до Забайкалья. В основу издания положен археологический материал, полученный при раскопках погребальных и бытовых памятников. Комплексный анализ археологических источников в совокупности со сведениями древних авторов позволил исследователям реконструировать материальную и духовную культуру древних кочевников, дать представление об их хозяйстве, общественном строе, взаимоотношениях с окружающим оседлым населением, их экономическом развитии.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.