Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии - [37]

, причем лечить ее было особенно сложно, так как патология поражала довольно протяженный участок аорты. В июле 1954 года Дебейки и Кули впервые вылечили пациента с расслоением аорты, зашив поврежденный участок. Хоть пациент и выжил, они вскоре осознали, что такой метод лечения был далек от идеала, так как пораженный сосуд все равно оставался на месте. Своим последующим пациентам они заменяли поврежденный участок аорты замороженными аллотрансплантатами или протезами из дакрона. За следующие шесть лет они прооперировали более семидесяти двух пациентов, три четверти из которых пошли на поправку.

Множество людей на протяжении следующей половины столетия были очень благодарны им за это достижение. Одним из них стал и сам Майкл Дебейки. В 2005 году девяностопятилетний хирург сидел дома, готовясь к лекции, и вдруг почувствовал невыносимую боль в груди. Час спустя жена обнаружила его лежащим на кровати у себя в кабинете. Он сказал ей, что знает, в чем дело, и что все очень серьезно. В больнице коллеги доктора подтвердили то, что он уже и сам понял: у него было расслоение аорты. Слишком хорошо зная, что показатель выживаемости для пациентов его возраста слишком низкий, он отказался от операции. Но его родные и близкие были настроены решительно, и когда Дебейки потерял сознание, было созвано экстренное собрание комитета по этике, которое постановило, что обстоятельства весьма исключительные — заключение Дебейки по поводу его шансов на выздоровление чересчур пессимистично, а мнение его врачей и родных также следовало бы принимать во внимание. Итак, несмотря на несогласие пациента, было решено оперировать.

Операцию провел один из самых талантливых учеников Дебейки доктор Джордж Нун. Он использовал методику, впервые примененную его пациентом несколькими десятилетиями ранее. Дебейки поправился, став самым пожилым пациентом, пережившим разработанную им же самим операцию. Уже несколько месяцев спустя его регулярно видели в спортзале больницы, где он покорно следовал рекомендациям программы реабилитации. Он даже вернулся к работе и прожил еще два года, не дожив всего пары месяцев до своего столетия.

Хотя эта книга про операции на сердце, в данной главе практически нет упоминаний о непосредственно этом органе. И действительно, в наши дни большинство людей, столкнувшихся с аневризмой аорты, вряд ли будут встречаться с кардиохирургом — теперь аортой занимаются главным образом специалисты по сосудистой хирургии. Вместе с тем все герои рассказанной нами истории внесли огромный вклад в развитие кардиохирургии. Аорта представляет собой самую большую трубу в кардиосистеме, по которой наше сердце перекачивает кровь. И чтобы заняться ремонтом самого насоса, было крайне важно сначала научиться чинить эти трубы. Всего через десять лет после первой успешной операции на аневризме аорты Кристиан Барнард впервые пересадил человеческое сердце. Без революционной работы Дебейки и Кули этот подвиг был бы совершенно невозможен.

4. Ледяные ванны и обезьяньи легкие

Филадельфия, 6 мая 1953 года

Представьте на мгновение, что вы инженер-механик (если вы действительно инженер-механик, то вам сделать это будет гораздо легче). Один крайне трудный клиент предлагает вам крупную сумму денег за разработку некоего устройства. Вот в чем суть: «Мне нужен небольшой прибор, размером где-то с мой кулак, способный перекачивать под высоким давлением жидкость со скоростью пять литров в минуту, однако при необходимости он должен быстро и автоматически перенастраиваться, чтобы пропускать через себя уже до двадцати литров в минуту. В нем не должно быть движущихся деталей, он должен обеспечивать непрерывную работу в течение восьмидесяти лет без сбоев и повреждений». Вы будете вынуждены отказаться от такого заказа: несмотря на многолетние попытки, никому так и не удалось сконструировать столь надежный насос. Но на самом деле — и этот факт обескураживает еще больше — такой безупречный механизм уже существует: это человеческое сердце.

За восемьдесят лет человеческой жизни сердце совершает порядка трех миллиардов ударов. Мое пока что сделало где-то половину от этого числа, прокачав через себя десять миллионов литров крови (приблизительно сорок четыре заполненных олимпийских бассейнов). За сорок лет самым большим сбоем в работе этого «насоса» были периодические экстрасистолы — несвоевременные сокращения сердца[15]. Такая надежность — настоящее чудо, хотя она, конечно, далеко не случайна. Этот орган эволюционировал до такого уровня не просто так. Ткани нашего организма постоянно нуждаются в кислороде, и пять литров крови, проходящие через артерии каждую минуту, эту потребность удовлетворяют. Так что же происходит, когда насос останавливается и кровоснабжение прекращается? Поразительно, но смерть не наступает мгновенно. Некоторые части тела способны выжить в течение получаса или даже больше без крови: например, отрезанные пальцы успешно пришиваются обратно несколько часов спустя.

Головной мозг, однако, в этом плане куда более требователен. Он настолько сильно нуждается в кислороде, что его кровоснабжение может быть прервано всего на две минуты, а потом начинают происходить необратимые повреждения, и при нормальной температуре большинство из нас умрет уже через шесть минут. Как только хирурги начали размышлять над исправлением пороков сердца хирургическим путем, они сразу же поняли, что невозможность оставить мозг без кровообращения оказалась серьезным препятствием всем их планам. В 1936 году американский кардиолог Самюэль Левин написал: «Пока не будет придумана надежная система искусственного кровообращения, способная обеспечивать кровью все важные органы и даже коронарные артерии, любая продолжительная операция внутри сердца будет очень сложной или невозможной задачей». Чтобы вскрыть сердце, нужно остановить кровообращение, а сделать это можно только при наличии способа поддерживать живыми деликатные ткани мозга и основных внутренних органов на то время, пока сердце само не в состоянии обеспечивать их обогащенной кислородом кровью. На протяжении десятилетий эта проблема казалась непреодолимой.