Дело рук компьютера (сборник) - [24]

Впоследствии газеты великодушно окрестили их гуманоидами, но, откровенно говоря, ни одно, даже самое своевольное воображение не представило бы себе гуманоидов в таком виде. Ни на кого и ни на что не реагируя, с оскорбительно странным равнодушием неведомые создания целеустремленно двинулись к зданию института. Вахтер, попытавшийся преградить им путь, так и замер на месте. Окаменел. То есть не в смысле шаблонной метафоры, а по-настоящему. Когда один из кинувшихся следом сотрудников случайно толкнул его, бедняга рухнул, словно неустойчиво поставленная статуя, и так загремел, будто внутри был весь полый.

Нелюбезные гости уверенно двигались по этажам и коридорам, не обращая внимания на бегущих следом людей. В конце концов пришельцы добрались до испытательного зала, и дверь мгновенно захлопнулась прямо перед любопытными носами преследователей, а несчастные храбрецы преобразились в гиперреалистическую скульптурную композицию «Спешащие на работу научные сотрудники». Спустя секунду дверь отворилась, неведомая сила вышвырнула из зала побелевшего от ужаса ответственного оператора, который тотчас же превратился в статую…

А где-то час спустя никто так и не смог точно описать, что же, в сущности, случилось. Странные скульптуры вновь стали людьми, испуганными и не помнящими ничего, кроме мучительного оцепенения. Ответственный оператор ворвался в зал с душераздирающим воплем:

— ЭМО, ЭМО, что ты наделал?!

Но, несмотря на то что энергетический блок был включен, робот не отвечал. Оператор пропустил в своем обращении порядковый номер кодового имени, а на одни только голые человеческие эмоции электронный мозг не реагировал.

На следующий день, однако, робот отвечал на все вопросы педантично и равнодушно, как ему и положено. Без малейшей капли гордости или сомнения он повторял, что представляет цивилизацию нового типа, поскольку в состоянии предвидеть последствия своей деятельности, и так далее, и так далее — все согласно заложенной в его программе формуле о том, что есть разум по человеческим понятиям. И теперь никто не возражал и не пытался переубедить строптивый компьютер. Только конструкторы в отчаянии спрашивали себя, когда же именно, вследствие какой ошибки детище их превратилось из обычного электронного устройства в нечто невообразимое: в разум, пусть искусственный, но явно самостоятельный! И каким образом этот самый разум вышел на контакт с неизвестной цивилизацией, да еще находящейся в пределах Земли?!

Директор института вспылил:

— Не знаю, может ли он предвидеть последствия своей деятельности, но мы…

Относящееся к конструкторской группе «мы» разбилось вдребезги, натолкнувшись на холодные, враждебные лица — увы, всего лишь маску, прикрывавшую совершенную беспомощность, — и фраза так и осталась недоконченной. Директор театральным жестом схватился за голову:

— Что делать?! Что делать?!

Ведь даже если они теперь целиком сменят программу электронного мозга или совсем уничтожат его, все равно неведомые пришельцы унесли все кассеты с проектами воспроизведения. А если эти проекты воплотятся в жизнь? Представьте себе целые батальоны, да что там! — целые армии молниеносно мыслящих, лишенных чувств и способных к самовоспроизведению металлических чудовищ!

Сейчас одно лишь руководство института, но завтра все человечество будет поставлено перед сложнейшей проблемой, и какой! Цивилизация машинного типа на нашей Земле! Неужели сбудутся безумные пророчества писателей-фантастов?

Самый младший конструктор, институтский вундеркинд, попытался несколько разрядить атмосферу:

— Да, откололи мы номер с этим ЭМО-18! Думаю, на месте нашего уважаемого директора кто-нибудь слабонервный уже покончил бы с собой. А мне, честно говоря, любопытно, что же будет дальше?

— Самоубийство! Скажешь тоже! Если бы это могло помочь… — уныло пробормотал наш мужественный директор, обладавший не большим чувством юмора, чем неподвижный робот на испытательной площадке.

Главный конструктор устремил невидящий взгляд на гигантский механизм.

— Разумное и предусмотрительное человечество только и делает, что откалывает подобные номера. — Он иронически вздохнул. — Увы, это просто очередной из них! — Тут глаза его посмотрели сурово. — Но кончать с собой мы не станем, мы верим прежде всего в Человека, а не в машину!

Директор недоумевающе пожал плечами:

— Ты так говоришь, будто уже знаешь выход. А я, по крайней мере пока…

— Выход один, — усмехнувшись, уверенно заявил главный конструктор. — Немедленно запускаем в серийное производство ЭМО-19. А программу составим так, чтобы он был врагом ЭМО-18. Что ж, если они решили создать собственную цивилизацию, мы им «поможем»! За дело, ребята!

Томмазо Ландольфи Университетский компьютер

Компьютер был великолепен, просто красавец. Правда, в понятии красоты применительно к нему есть нечто специфическое. Его пульт с многочисленными тумблерами, кнопками, световыми индикаторами располагался вдоль всех стен электронного зала. Во время работы индикаторы непрерывно мигали, и казалось, что светится сплошная красная линия.

Компьютер преподавал историю в американском университете, хотя его познаний хватило бы на целый штат преподавателей академического колледжа. По окончании лекции ему можно было задавать вопросы. Он выгодно отличался от своих собратьев тем, что ему не требовалось никакой инициализации — ни нажатия кнопок, ни введения перфокарт. Стоило негромко, но членораздельно произнести вопрос, как компьютер разражался вспышками контрольных индикаторов, его электронный мозг мгновенно воспринимал и обрабатывал информацию, и он четко выдавал ответ, правда (увы, нельзя этого отрицать!), несколько глуховатым голосом. Ему приходилось выслушивать вопросы на самые разнообразные темы, и он почти всегда удовлетворял любознательность спрашивающего. Он даже отличался определенной житейской мудростью и чуткостью. Беседовал он со всеми, как правило, крайне благожелательно.