Дело Рихарда Зорге - [67]
Однако все изменилось с момента прибытия в порт Дайрен. Офицер полиции сразу громко заорал на Каваи: «Приехал, мошенник! Мы взяли всех твоих друзей в Мукдене, Кайани, Пекине, Тянцзине и Шанхае! И тебя достали в твоем Токио! Ты, ублюдок! Видишь теперь, что у правосудия длинные руки!» Но в участке береговой полиции порта Дайрен, по крайней мере, неплохо топили, и Каваи провел в нем две ночи, прежде чем его по железной дороге отправили в Чунцин, где поместили в камеру городской тюрьмы.
Очень скоро он предстал перед юрисконсультом японского консульского суда, где ему было предъявлено обвинение в пропагандистской деятельности в Шанхае и в принуждении по приказам «Международной коммунистической партии» некоего Седзима Рюки к поступлению на работу в Кемпетай (Военную полицию) ради получения секретной военной информации. Предполагалось, что Каваи передавал такую информацию, полученную от Сед-зимы, членам Китайской коммунистической партии. Выслушав все эти обвинения, Каваи испытал некоторое облегчение. Власти, похоже, весьма смутно представляли себе, что происходило на самом деле, похоже бьио, что следствие целиком сосредоточилось на его связях с Китайской компартией. Получив возможность ответить на обвинения, Каваи заявил, что все, что касается пропагандистской деятельности, было правдой. А вот остальные обвинения он решительно отверг. Он-де никогда не получал такой информации — тридцать семь пунктов было перечислено в обвинительном заключении — и уж, конечно же, Седзима и сам должен хорошо знать об этом.
«Ладно, — заявил консульский чиновник, собирая бумаги, — остальные вопросы я задам вам в другой раз».
Каваи вернули в камеру. Но почти тут же вызвали обратно, и он предстал перед двумя детективами, которые принялись всерьез допрашивать его. Один из них был любезен и даже временами добр; другой же был груб и осыпал Каваи бранью. Вопросы, задаваемые ими, касались природы той информации, что Каваи получал от Седзимы, и способов передачи ее китайским коммунистам. Каваи чистосердечно отрицал, что ему хоть что-то известно об этом.
В конце концов его забрали из следственной тюрьмы и отконвоировали по снегу в полицейский участок Чунциня, где бросили в обледеневший подвал. Из примыкавших темниц доносились крики и проклятия на японском, корейском, китайском языках. «Здесь, — сказал один из детективов, — даже если тебя и убьют, твоя смерть будет списана на естественные причины. Так почему бы тебе не согласиться сотрудничать с нами, пока не начались неприятности?» Каваи ничего не ответил. Тогда с него сдернули одежду и до беспамятства избили стальными прутьями.
Придя в сознание, Каваи обнаружил себя лежащим на кушетке в теплой комнате. Кто-то принес ему немного горячего кофе, а потом его вновь отправили в камеру следственной тюрьмы, но примерно через сутки вновь перевели в подвалы центрального полицейского участка Чунциня и снова крепко избили. Пытка продолжалась в течение пяти дней, а потом вдруг прекратилась. Полиция явно не могла решить, что ей делать с Каваи, и Каваи уже знал, что он победил. Имя Одзаки Хоцуми ни разу не сорвалось о его губ.
В консульском суде Каваи был приговорен к десяти месяцам тюремного заключения за нарушение Закона о сохранении мира и лишь в июне 1936 вышел на свободу. Позднее он узнал, за что его арестовали. Его имя назвал полиции Седзима Рюки.
Сотрудничество Рюки с Каваи началось весной 1929 года в Пекине. Седзима был клерком в японском правительственном учреждении. Они с Каваи и трое-четверо других японцев, симпатизировавших китайскому коммунистическому движению, объединили усилия в изучении марксистской литературы и ее приложении к ситуации в Китае. С течением времени теоретические изыски уступили место практической работе, и учебная группа превратилась в китайско-японскую Лигу борьбы — организацию, занимавшуюся агитацией и пропагандой и действовавшую под руководством Китайской коммунистической партии.
В начале 1932 года Седзима поступил на службу в японскую Кемпетай в Маньчжурии в качестве переводчика. В феврале 1933 он получил приказ присоединиться к операциям по очистке провинции Джихо от китайских вооруженных сил. Седзима надеялся погибнуть в бою и в качестве последней услуги делу китайского коммунизма выкрал секретные документы Кемпетай, чтобы передать их Каваи, который, как бьи уверен Седзима, находился в Шанхае и отвечал за передачу бумаг китайцам. С этой целью Седзима доверил украденные документы курьеру. Однако в этот момент Каваи уехал из Шанхая по делам, и потому бумаги попали к китайским коммунистам по другим каналам. Каваи ничего не знал об этих передачах, и потому во время допросов мог вполне чистосердечно ссылаться на свое незнание. Хотя, с другой стороны, Седзима, очевидно, вполне искренне верил, что секретные документы прошли через руки Каваи.
Сражение в Джихо не принесло Седзиме почетной солдатской смерти, но разожгло или же просто возродило буржуазное сознание. Седзиму мучили сомнения в отношении своих поступков. Так продолжалось несколько месяцев, пока, наконец, Седзима не обнаружил, что находится под наблюдением полиции. В конце концов он добровольно явился в центральный полицейский участок Чун-циня и чистосердечно признался во всем.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.