Пролог. ПОСОЛ И КОРРЕСПОНДЕНТ
Во вторник 23 октября 1941 года в пять часов утра германский посол в Токио генерал-майор Эйген Огг отправил совершенно секретную телеграмму в Берлин, в которой сообщал Министерству иностранных дел об аресте доктора Зорге, специального корреспондента ведущей германской газеты «Франкфуртер Цайтунг» в Японии, а также другого немца — Макса Клаузена. Оба были задержаны японской полицией шесть дней назад по обвинению в «поддержании связей с преступными элементами».
Сначала эта тревожная новость достигла германского посольства в виде слухов, но вскоре получила официальное подтверждение в ответе на запрос, сделанный в японское Министерство иностранных дел. При этом японская сторона лишь сообщила, что аресты действительно имели место и что информацию эту следует рассматривать как сугубо конфиденциальную.
«В ответ на наши настойчивые расспросы японский министр иностранных дел заявил, что Зорге и Клаузен подозреваются в связях с третьей стороной через японских посредников. Я попросил сообщить о результатах допроса и назвать дату, когда возможно будет встретиться с арестованным. Но поскольку следствие еще продолжается, в моей просьбе было отказано».
Д-р Зорге был привычной, хотя и неоднозначной фигурой в немецкой колонии в Токио. Он прибыл в Японию в сентябре 1933 года, имея солидную репутацию специалиста по китайским делам, вполне заслуженную им после нескольких лет работы в качестве корреспондента ряда немецких газет в Шанхае, и впечатляющее количество рекомендательных писем от старейших немецких дипломатов в Берлине в адрес сотрудников немецкого посольства в Токио и даже японского министра иностранных дел.
Новинок быстро стал своим в замкнутой, удушливой атмосфере европейской общины в азиатской столице. В посольских кругах должным образом оценили его превосходное знание Китая, а военные заслуги в первую мировую войну — Зорге служил в артиллерийском полку и был кавалером Железного Креста Второй степени — помогли ему снискать особое расположение и самого посла, и военных атташе. Имея безупречную «крышу» корреспондента «Франкфуртер Цайтунг», Зорге относился к своей профессиональной деятельности с неизменной добросовестностью и тщательностью, что не могло не вызывать уважения со стороны коллег-журналистов. Он быстро приобрел широкую известность человека, хорошо разбирающегося в тонком, неуловимом и чуждом европейцу мире японской политики, и приезжавшие в Токио немецкие чиновники и журналисты непременно обращались к нему, зачастую с рекомендательными письмами от тех же людей, что рекомендовали в свое время и самого Зорге.
Рихард Зорге был неординарной фигурой в токийском мире. И если его богемная несдержанность в проявлении своих чувств, его высокомерие и нетерпимость, особенно когда он бывал пьян, что случалось довольно часто, и шокировали соотечественников, тем не менее его считали человеком в основе своей серьезным и талантливым, не лишенным к тому же обаяния, что особенно ценили в нем женщины.
Немецкая колония в Токио, находящаяся на другом конце света и изолированная от событий, происходивших в Германии, по-прежнему представляла собой своеобразный микрокосм общества, существовавшего до захвата Гитлером власти в январе 1933 года. Здесь, хоть и осторожно, высказывались антинацистские взгляды, а множество германских семей еврейского происхождения смогли благополучно устроиться в Японии. В общине не чувствовался доминирующий над всем и вся фанатичный нацистский дух. Да и сам посол был известен своим умеренным отношением к нацизму.
Зорге часто поражал окружающих каким-то еретическим радикализмом человека, чуждого всему и всем, но воспринималось это по большей части как проявление типичного германского темперамента экс-вояки, прошедшего фронты Первой мировой войны. Тем более что в 1934 году, вскоре после прибытия в Японию, он благоразумно вступил в зарубежный филиал нацистской партии, а также стал членом нацистской Ассоциации прессы.
Ошеломляющее известие об аресте известного журналиста было встречено в германских кругах в Токио с недоверием. Его коллеги, немецкие журналисты, немедленно написали письмо послу, в котором выразили единодушную поддержку Зорге и зажили, что не верят обвинениям, выдвинутым против него. Они же организовали передачи в тюрьму и потребовали разрешения увидеться о заключенным. Однако в последнем требовании им отказали, хотя послу и нескольким сопровождавшим его советникам, пусть неохотно, но все же позволили официально встретиться и переговорить с Зорге в течение нескольких минут в знак «особого расположения» и лишь после твердого протеста, высказанного германским послом новому премьер-министру Японии генералу Тодзио.
Генерал Отт, как и остальные его соотечественники в японской столице, не мог так просто принять на веру голые факты официальной версии о том, что Зорге подозревается в подрывной деятельности. Посол был знаком с ним с 1934 года, когда он сам еще занимал пост военного атташе в Японии, а Зорге был частым гостем в посольстве и даже входил в узкий круг личных друзей посла. Отт и Зорге часто играли в шахматы, вместе обедали и завтракали на лужайке внутреннего дворика посольства и даже выезжали отдохнуть за город.
