– Ох… нет, это не обязательно, – произнес Яннис, понижая тон, невольно переходя на родной греческий язык.
– Я не хочу уезжать… здесь так прекрасно, – призналась Мэдди, глядя на него из-под шелковых ресниц.
Робкая провокация ее смущенного взгляда снова заставила Янниса ощутить неутолимую жажду. Он наклонился к Мэдди и накрыл ее полные розовые губы своими, его язык проникал в нежные глубины ее рта, заставляя девушку трепетать.
– Почему ты просишь меня ждать? – проговорил он охрипшим голосом. – Я так хочу тебя!
Ее тело от напряжения утратило гибкость, соски затвердели. Мэдди боялась, что Яннис заметит это через тонкий шелк халата. Быстрым движением, удивившим его, она выскользнула из постели.
– Мне нужно переодеться.
Мгновенно догадавшись, что она хочет как можно лучше укрыть свою фигуру от его оценивающих глаз, Яннис ухватил девушку за руку, чтобы не дать ей убежать. Инстинкт подсказал ему – она лошадка с норовом, и сейчас не время говорить ей, что гардеробная заполнена нарядами от лучших кутюрье, которые он заказал для ее удовольствия.
– Нет. Не переодевайся. Ты выглядишь расслабленной, а это одна из тех вещей, которые мне в тебе нравятся. Не беспокойся о прическе, макияже и наряде. Мы поужинаем на террасе.
Единственный комплимент от Янниса произвел на Мэдди сокрушительное воздействие. Она почувствовала, как внутри разливается тепло. «Одна из тех вещей, которые мне в тебе нравятся». В этот момент, даже если бы на ней был мусорный мешок, она бы осталась в нем ради его удовольствия. И, если бы ей хватило духу, она бы заставила его сделать подробный список всех до одной «тех вещей», которые ему в ней нравятся.
Яннис поднял трубку внутреннего телефона и произнес что-то на греческом. Закончив разговор, он начал стягивать рубашку.
– Хочу принять душ.
Ее внимание было приковано к его обнаженным бронзовым плечам и сильной, заросшей волосами груди. Когда он расправил плечи, мускулы заиграли под его гладкой кожей. Мэдди никогда не смотрела так на мужчину – и ей никогда прежде этого не хотелось, но от Янниса она буквально не могла отвести глаз.
Мужчина перехватил ее взгляд и правильно понял его значение.
– Маленькая обманщица, ты так же сильно хочешь меня, как и я тебя!
Ужасно смутившись, Мэдди покраснела до корней волос. Как он мог догадаться, о чем она думает?
– Отпирайся, если можешь, – хрипло произнес он. От этого тона мурашки пробежали у нее вдоль позвоночника. – Но тогда ты не станешь ближе ко мне.
С этими словами Яннис оставил ее в одиночестве. В то же мгновение, как он скрылся в ванной, Мэдди захотелось, чтобы он снова оказался в поле ее зрения. Внезапно она ощутила, что попросту счастлива – счастлива быть в Марокко, счастлива находиться рядом с Яннисом. На мгновение сила этих новых ощущений испугала ее, но лишь на мгновение. Лучше любить и потерять, чем никогда не полюбить вообще, решительно сказала она себе.
Мэдди вышла на залитую солнцем террасу. Жар дня уже угас. Большой купол из разноцветного стекла образовывал тень над роскошными диванами, стоявшими вокруг мраморного стола, уже сервированного фарфором и хрусталем. Хамид предложил ей напитки, она выбрала фруктовый сок и уселась на мягчайшую софу, чтобы снова раскрыть газету на той статье, которую начала читать утром во время полета.
– Что пишут?
С влажными после душа черными волосами Яннис направлялся к ней. На нем были хлопчатобумажные брюки и полосатая рубашка с распахнутым воротом.
– Об одном британском политике, которого второй раз за месяц поймали за изменой давно болеющей жене. Надеюсь, жена его выставит, – вздохнула Мэдди. – Неверность – это гадко.
Тонкое лицо Янниса не выражало никаких чувств.
– Не всегда.
– Вы не можете так думать! – Его ответ застал ее врасплох. – Посмотрите на всю эту ложь и обман, которые идут об руку с неверностью. Это причиняет так много несчастий. Только представьте, через что приходится пройти его бедной жене и детям-подросткам…
– Это достойно сожаления, – произнес Яннис ровно.
– Это более чем достойно сожаления! – воскликнула Мэдди, вскакивая с софы. – Это неправильно! Я никогда не предам чьего-либо доверия. Честность – лучшая политика, и верность для меня много значит.
Густые черные ресницы скрыли холодное мерцание в глазах Янниса.
– Я вижу.
– Если бы вы не были одиноки, поверьте, я бы тут не оказалась! – добавила Мэдди.
Хамид принес первые блюда. Пока он расставлял тарелки, Яннис заново оценивал ситуацию – Мэдди не знала, что он помолвлен.
Он пребывал в уверенности, что все без исключения в курсе его помолвки с Кристой Спириду. Его невеста прикладывала к этому немалые усилия. Об их паре был снят документальный фильм, который транслировался чуть ли не по всему миру. И все же Мэдди не имела об этом понятия.
Разумеется, я должен сказать ей, мрачно подумал Яннис. Но текущий момент представлялся ему неподходящим – просто самоубийственно неправильным для подобных откровений. Как раз после того, как она высказала свое убеждение относительно верности… Объявить ей о своем намерении жениться на другой женщине? Особенно учитывая, что Мэдди уже спала с ним.
– Твои моральные принципы лишь следствие твоей наивности и идеализма, – неторопливо заметил Яннис. – Но моя прабабушка полностью бы с тобой согласилась. Ей девяносто с хвостиком, и ее система ценностей тверда как камень. Мэдди вздернула подбородок.
