Дело победившей обезьяны - [2]

Давно ли он и сам был вот таким же? Нетерпеливым, любопытным, алчущим подвигов…

Недавно. Жизнь назад.

Баг вынул из рукава кожаный футлярчик. Двенадцать его подопечных сгрудились вокруг обширного стола, за которым, уставившись в огромное увеличительное стекло на подставке, восседал ведущий следознатец Управления Антон Иванович Чу, блестя день ото дня отвоевывавшей у волос новые просторы лысиной. Сегодняшнее занятие было посвящено приемам научного разбора вещественных доказательств, и Антон Иванович показывал студентам способы сличения отпечатков пальцев без применения новейших достижений компьютерной техники, а – по старинке, подручными средствами. Пошедший было среди продвинутых молодых шепоток о том, что в век “Керуленов”, тем паче “Платиновых”, это просто смешно, Баг пресек коротким взмахом руки, и теперь студенты наперебой заглядывали через плечо самого опытного следознатца Управления внешней охраны: “А вот извольте взглянуть сюда… И сюда… Совпадение данных фрагментов позволяет с большой долей уверенности заключить…”

Баг вытряхнул из футлярчика тонкую черную сигару.

Из этих ребят выйдет толк. Увлеченные, знающие, куда и зачем идут. А трое, на взгляд Бага, имеют ярко выраженный талант к розыску. Впрочем, сейчас еще рано говорить – впереди у них четыре с половиной года, а когда они закончат великое училище и поступят на службу, им не помешает хороший наставник, вроде человекоохранителя-легенды Ионы Федоровича Ли (к коему в свое время посчастливилось попасть самому Багу), с виду неряшливого, тучного, круглый год не расстающегося с мятой шляпой заморского кроя и длинной трубкой, но – сверхъестественно наблюдательного, удивительно проницательного… а уж что Иона Федорович выделывал с боевым веером!..

— Запомните, — внушительно говорил Антон Чу, — мелочей в нашем деле не бывает!

Баг мысленно улыбнулся. Совершенно верно, не бывает. Это частенько повторял молодому, порывистому Багу и Иона Федорович, выпивший на императорской службе не одну тысячу шэнов[5] жасминового чаю. Мелочей не бывает.

Вот что должны затвердить в первую очередь явные будущие человекоохранители – Иван Хамидуллин, высокий, крепкого сложения черноволосый юноша с невыразительным лицом степняка; Василий Казаринский, едкий весельчак с большими пытливыми серыми глазами и смешно торчащими ушами, и…

И – она.

Изящная ханеянка Цао Чунь-лянь, прекрасные черты которой заставляли вздрагивать сердце Бага каждый раз, когда он ее видел.

Та самая, невыразимо похожая и в то же время не похожая на обитательницу небесных чертогов, хрустальный сон воспоминаний, принцессу императорской крови Чжу Ли.

Глядя на Цао Чунь-лянь и невольно любуясь простой и в то же время изящной прической, в которую были уложены длинные, иссиня-черные волосы девушки, Баг щелкнул заморской зажигалкой, вызывая к жизни огонь.

И девушка, словно ощутив его взгляд, единственная изо всех обернулась – глаза их встретились, сердце Бага привычно пропустило удар – и снова стала глядеть через плечо Антона Чу, а Баг наконец закурил.

Он уже не спрашивал себя: она или не она? Он уже перестал твердить себе: ну зачем, ну откуда тут может оказаться дочь императора? Он уже перестал корить себя: еч Баг, ты становишься, как говорят варвары, маниаком… видишь чуть не в каждой красивой юной ханеянке принцессу Чжу… Он уже успокоился.

Почти.

А поначалу побороть или хотя бы скрыть смятение было совсем трудно, особенно когда Цао Чунь-лянь на занятиях обращалась к нему с вопросами – а она оказалась весьма пытлива… Баг однажды вечером дошел до того, что разыскал в сети все доступные изображения принцессы Чжу и долго вглядывался в них, сопоставляя с запечатленным в памяти личиком Чунь-лянь. Да, сходство определенно было, удивительное сходство, но и только. Сказать точнее Баг просто не мог, ибо облик принцессы на портретах, равно как и то, какой он помнил Чжу Ли по их, увы, столь немногочисленным встречам, был официальный, а это – белила и румяна, черненые узкие брови, все сообразно высоким дворцовым установлениям. Цао Чунь-лянь же, казалось, вовсе не пользовалась косметическими снадобьями, да что там – ей это просто не было нужно.

Конечно, самым простым было бы оцифровать фотографию Цао Чунь-лянь с ее, скажем, студенческой книжки, загрузить в “Керулен” и с помощью несложной служебной программки сравнить с изображениями принцессы; эта мысль Багу пришла в голову одной из первых. Но честный ланчжун тут же с негодованием изгнал прочь несообразный помысел. А уж о том, чтобы вот так, запросто задать Чунь-лянь вопрос: а не вы ли, драгоценная, будете переодетая принцесса Чжу Ли, а то уж очень похожи, — Баг вообще думать не смел. Девушка же вела себя как самая обычная студентка, и ни единое ее слово или поступок не давали Багу хоть полнамека в ответ на невысказанный вопрос.

И он решил оставить все как есть. Все должно идти так, как должно. Карма. Но… сердце все равно пропускало удар.

— Ну вот и все, — сказал Антон Чу, поднимаясь из-за стола. — Так, если кратко, выглядит эта часть нашей работы. — Он взглянул на Бага.

— Большое спасибо, еч Чу, — коротко кивнул ему Баг, — спасибо, что уделили нам столько вашего яшмового времени. — Перевел взгляд на студентов. — И в заключение сегодняшнего занятия, преждерожденные, мы с вами проследуем в архив Управления, с материалами которого вы уже могли познакомиться в сети, и вы увидите, как архив выглядит на самом деле. — Баг сделал сигарой широкий приглашающий жест и повернулся к выходу.