Дело особой важности - [17]

«Такие, как он, буквально помешаны на семье, династии и прочей ерунде…» Слова Джеймса всплыли в ее памяти, и она отвела глаза, услышав довольный голос синьоры Барези:

— Учись, скоро тебе это пригодится. — Лори еле слышно охнула, а та продолжала: — Вся семья ждет не дождется, когда у нас будет еще один маленький Алессандро.

— Мама, ты смущаешь Лори, — мягко вмешался Алекс, не спуская с Лори глаз.

Синьора Барези, казалось, была потрясена.

— Разговором о детях?! — И хотя врожденная вежливость не позволила ей развивать эту тему и дальше, молчание ее было красноречивее всяких слов.

Алекс взял у Лори Марчелло-младшего, поднял высоко над головой, отчего тот начал повизгивать от восторга, затем опустил пониже, позволив малюсеньким ручкам хватать себя за лицо. Наблюдая за этой сценой, Лори безразлично подумала: «Из него получится великолепный отец». «Когда-нибудь, безусловно, — вмешался ледяной внутренний голос, — только дети-то будут не твои. К тому времени ты будешь далеко-далеко, выйдешь замуж за Джеймса, и вы каждый день будете смеяться, вспоминая, как здорово ему отомстили».

Ужинали они на террасе, увитой виноградом. Вечерний воздух был напоен сладким ароматом цветущего жасмина. Снова, как и в Маллардсе, кусок не лез ей в горло. Лори была оказана особая честь: ее посадили между Алексом и его матерью, и на нее поминутно обрушивался поток радостной болтовни, которому, казалось, не будет конца. Правда, адресован он был, по большей части, Алексу, но ей тоже надо было как-то реагировать, и она улыбалась, пока мышцы ее лица не заныли.

К тому времени, когда неспешная трапеза подошла к концу и подали кофе, нервы Лори были натянуты до предела. Каждый раз, когда рука Алекса прикасалась к ней, ее передергивало, а если нога Алекса случайно задевала ее под столом, она судорожно отодвигала свою.

В конце концов, Лори решительно отставила от себя недопитую чашку кофе и поднялась.

— Прошу меня извинить, но я очень устала.

Лори при этом даже не взглянула на Алекса, но не успела она и двинуться с места, как он уже был на ногах.

— Я провожу тебя до комнаты.

— Ой нет, не надо. То есть… — вяло запротестовала было она, но Алекс взял ее за локоть и уверенно повел к двери.

Когда они оказались вне поля зрения остальных, Лори попыталась высвободить руку. Но Алекс лишь сильнее сжал ее. Она рывком обернулась к нему.

— Я сама в состоянии найти дорогу в спальню, благодарю.

— Не сомневаюсь, но, смею надеяться, ты позволишь мне вести себя сообразно правилам приличия. А ты сама будешь продолжать вести себя так, как того ожидает наша семья.

Лори медленно поднялась по лестнице, миновала широкий коридор и, наконец, оказалась перед дверью своей комнаты. Но когда она взялась за ручку, Алекс не позволил ей сделать этого. Он положил обе руки ей на плечи, и она ясно почувствовала, как мелкая дрожь пробегает по всему ее телу.

— Ты дрожишь, как чистокровная скаковая лошадь. Расслабься, Лори.

Алекс улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, это была беспечная улыбка человека, абсолютно уверенного в себе, и Лори овладело безумное желание накинуться на него с кулаками. Но она сумела взять себя в руки и ограничилась тем, что прорычала в ответ:

— Расслабься? Какое уж тут, к черту, расслабление!

Алекс якобы сочувственно закивал:

— Знаю-знаю, дни перед свадьбой — настоящее испытание для молоденьких девушек. Волнение, ожидание…

— Плевать мне на это! — Лори сердито топнула ногой. — Зачем ты мучаешь меня? Ты же признался, что затеял все это из мести. Давай все отменим. Еще не поздно.

— Поздно, — жестко сказал он. — Все уже организовано.

— Верю, но разве не может могущественный Алекс Барези с тем же успехом все расстроить?

— Могу, конечно, — спокойно согласился он, — но, видишь ли, я получаю несказанное удовольствие, обуздывая и объезжая норовистых молодых лошадок, а сейчас я предвкушаю истинное наслаждение, приручая своенравную, избалованную юную англичанку.

От его вкрадчивых слов уже знакомый ледяной пот заструился у нее по спине, но Лори, пытаясь не обращать на это никакого внимания, с негодованием воскликнула:

— Избалованной? Ну ты и наглец! Это тебя матушка и сестры избаловали до неприличия! Да ты считаешь, что сама земля, по которой ты ступаешь, становится священной! Ты самый изнеженный, самый испорченный человек в мире!

— А как же иначе? — Вспышка ярости Лори, казалось, не произвела на него ни малейшего впечатления, он казался по-прежнему невозмутимым. — И тебе, примерной итальянской женушке, придется присоединиться к ним.

Лори с трудом сдерживала себя.

— Вот что я тебе скажу…

Но договорить ей не удалось. Алекс поднял руку и очень медленно провел тыльной стороной указательного пальца по ее нижней губе. Никакой удар не заставил бы ее замолчать лучше, чем это легчайшее из прикосновений.

— Тише, тише, ты слишком много говоришь. Твой рот создан не для того, чтобы говорить.

Алекс склонил голову и слегка прикоснулся своими губами к ее губам. Лори стояла, словно окаменев, он поднял голову и посмотрел на нее, чуть-чуть улыбнулся и заправил ей за ухо выбившуюся прядь длинных светлых волос.

— Хороших снов. Спокойной ночи, душа моя.