Дело об убийстве Распутина - [2]
Как причудливо связалась нить трехсотлетней мистерии царствования Романовых!
Словно неведомый драматург, для которого не существовало приделов ограниченного человеческого века, сочинил величественную трагедию и переплел свое повествование живыми узелками символов, приоткрывающих пути Провидения пытливому уму.
Это называется мистикой…
Но не стоит смешивать дела Провидения с делами рук человеческих, мистику — с хитроумной мистификацией, правду — с правдоподобием, а веру с — суеверием.
Смешавшиеся, чистые и порочные зерна горьки на вкус.
Нетрудно заметить, что история о таинственной смерти Распутина, поведанная его убийцами, хранит в себе предательский привкус горечи. Многие острые умы, как склонные к вере, так и не склонные, не раз за минувшее столетие подмечали и верно схватывали эту характернейшую черточку знаменитого сюжета и с отвращением ощущали исходящий от нее дурной привкус пошлости.
И верно — она невыносимо, тошнотворно пошла, эта кошмарная история о бесконечно воскресающем из небытия оборотне, ее желто-бульварная литературщина скрипит, как песок на зубах. Именно этот скрип песка, этот вульгарно-бульварный душок и наводит на мысль, что фантастическое «Дело об убийстве Григория Распутина» не имеет ни малейшего отношения к мистике.
Немыслимо же, в самом деле, думать, что дурно пахнущая бульварная жижа знаменитого сюжета излилась из чистого источника Провидения.
Оставим мистику в покое до времени.
Как знать, возможно, все баснословные «чудеса», приключившиеся во время убийства «собаки Гришки», приступи мы к их осмыслению, оперируя методами сугубо рациональными >{2}, окажутся лишь причудливым парафразом знаменитой истории о «собаке Баскервилей»? Эта мрачная история о роковом привидении, преследующем старинный английский род, началась, как известно, с мистического предания о дьяволе, от которого мороз по коже и волосы дыбом. А закончилась гибелью животного, из которого преступный человеческий ум соорудил исчадие ада с помощью фосфора и суеверных страхов, которыми человеческий разум так охотно себя окружает.
На этом предположении затянувшееся вступление подходит к концу, и начинается путешествие в далекий мир исчезнувшей империи, от которого остались лишь прах да память. Сто лет — прекрасное расстояние, с которого мы можем попробовать беспристрастно, «спокойно зря на правых и неправых», здраво оценить таинственные факты, сопровождавшие смерть человека, ставшего для многих поколений бесконечным и бесконечно скабрезным зловещим анекдотом.
Сон разума рождает чудовищ…
Это главное, о чем нужно помнить, всматриваясь в смутные картинки капричос >{3} русской жизни тех страшных дней, когда кренилась, скрипела и рушилась, распадаясь на сотни осколков, великая Российская империя…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЕТРОГРАД 16-го ГОДА
Война уже наложила свою печать на Северную Пальмиру. Эта печать — цвета хаки. Словно плесень, грязно-зеленый цвет разъедает цвет уличной толпы — офицеры, солдаты, раненные… плесень цвета хаки под серым небом цвета свинца.
Оживленное движение прохожих то тут, то там перерезают кривые линии очередей. Люди стоят за хлебом.
Это тоже печать войны.
В великолепных залах, где раньше звучала музыка мазурок и кадрилей, звучит другая музыка — музыка стонов и воплей. Здесь нынче — госпитали. Тонкие пальцы светских красавиц недавно искали кончики пальцев галантных кавалеров сквозь гирлянды роз в душистой круговерти легендарных «белых» балов… а ныне щиплют корпию, бинтуют неопрятные фронтовые раны. Нежный шифон бальных платьев сменило строгое темное сукно одежд сестер милосердия.
И это печать войны.
Хаки… белые бинты… красная кровь. Остался жив — снова хаки. Погиб геройски — слава герою! — и родные одеваются в черное. День и ночь снуют эшелоны: тыл — передовая, передовая — тыл, перемешивая и дробя цветной водоворот человеческого месива.
Подходит к концу второй год Первой мировой войны.
Уныло, серо и скучно… и тревожно.
Листок картона. На картоне надпись — «Здесь о Распутине не говорят». В Петрограде 16го года, куда ни зайдешь, всюду повстречаешь эту надпись.
Здесь о Распутине не говорят!
Но как не говорить о том, что тяжким грузом лежит на сердце?
Об этом говорят все!
Повсюду громко рассказывают о миллионных взятках, которые берет ловкий пройдоха Гришка за министерские назначения. По стране ходят карикатуры — грязный мужик в объятиях жены государя. Каждый день несет новый ужас!
Из апартаментов царицы протянут секретный кабель для переговоров с Берлином!
Распутин всесилен — он назначает и свергает министров.
Немка-царица и Распутин готовят сепаратный мир с Германией!
Царица сумасшедшая…
Царь — безвольная игрушка в руках темных сил!
Надо положить предел всемогуществу Распутина!
Куда смотрит правительство!.. что это — глупость или измена? — заклинает Дума.
Где спаситель — новый Георгий Победоносец?.. кто поразит новоявленного змия, темными сетями опутавшего страну?
От страшных слухов трещит под черепом… леденеет сердце… город заболевает чумою страха.
Что впереди? Куда идет Россия?
На город спускаются сумерки. Свинцовое небо синеет. Темно-синий занавес ночи опускается, стирая мрачные печати. Сон убаюкивает тревогу, изгоняет страх. Засыпают раненые. Расходятся озябшие на стуже очереди.
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Ох уж эти сыщики-непрофессионалы! Попадут в неприятную ситуацию, а за помощью бегут к полиции. Сэр Джулиус врывается ночью к полицейскому инспектору, чтобы решить неожиданную проблему в виде трупа в багажнике автомобиля («Двадцать четвертая лошадь»).
В романе Д. Димоны «Последний — на Арлингтонском кладбище» затронуты многие стороны недавней американской действительности — убийство президента Д. Кеннеди, вьетнамская война, активизация правых сил.
«Ишмаэль». Что это?Имя предводителя таинственной террористической группировки, связанной с высшими политическими и экономическими кругами мира? Или название группировки?А может, «Ишмаэль» — это и вовсе некий мистический культ, практикующий человеческие жертвоприношения?Следователь, который вел дело о загадочном «Ишмаэле» еще в 1962 году, потерял всю свою семью и БЕССЛЕДНО ИСЧЕЗ.Теперь это дело, получившее новый поворот, поручено опытному инспектору Гвидо Лопесу. Шаг за шагом он приближается к разгадке «Ишмаэля».
Политический детектив молодого литератора Леонида Млечина посвящен актуальной теме усиления милитаристских тенденций в сегодняшней Японии.Основа сюжета — неудавшаяся попытка военного переворота в стране, продажность и коррупция представителей правящей верхушки.Многие события, о которых идет речь в книге, действительно имели место в жизни Японии последних лет.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.