Дело об отложенном убийстве - [18]

– Не пытайтесь вести светскую беседу, Мейсон. Со мной это не пройдет.

– А вы, сержант, не пытайтесь применять тактику под названием я-заставлю-тебя-обороняться, потому что со мной она не пройдет, – парировал Мейсон. – Если хотите что-то узнать, прямо спрашивайте о том, что вас интересует.

– Где револьвер? – рявкнул сержант Голкомб.

– Какой револьвер?

– Из которого застрелили Вентворта.

Мейсон пожал плечами и ответил:

– Можете меня обыскать.

– Вы абсолютно правы – могу, – мрачно заявил Голкомб.

– А ордер у вас с собой?

– Мне не требуется никакого ордера.

– Все зависит от точки зрения на данный вопрос, – прокомментировал Мейсон.

Голкомб подошел к письменному столу и присел на краешек.

– Одно дело, когда вы выступаете в роли адвоката и прячетесь за этими «конфиденциальными сообщениями, сделанными адвокату». Совсем другое – подставляете свою шею, причем вытягиваете ее так далеко, что вы становитесь соучастником после события преступления.

– Давайте выкладывайте все, – раздраженно сказал Мейсон. – Выпустите пар наружу.

Рунцифер попытался прервать перебранку:

– Мне бы хотелось задать мистеру Мейсону несколько вопросов, сержант, до того, как мы выдвинем какие-то серьезные обвинения. Вы же знаете, что мистер Мейсон адвокат и…

– Черт побери! – с отвращением воскликнул Голкомб. Он помолчал с минуту, а потом заявил: – Давайте.

Сержант Голкомб пересек кабинет адвоката и встал у окна, преднамеренно повернувшись спиной к Мейсону и Рунциферу.

– Я думаю, вы в курсе, что Пенна Вентворта сегодня рано утром нашли мертвым на его яхте?

Мейсон кивнул.

– Его застрелили. Обстоятельства указывают на девушку по имени Мэй Фарр и мужчину по имени Харольд Андерс. Девушка вчера вечером определенно появлялась на месте преступления. Это признает Андерс, он также признает, что сам находился рядом с яхтой, когда был сделан выстрел. Из его рассказа следует, что это, возможно, непредумышленное убийство первой степени, но, несомненно, лишение человека жизни, которое должно рассматриваться перед судом присяжных. В соответствии с рассказом Андерса вы отправили его в гостиницу, где он жил, и велели ему оставаться там. Вы дали ему такие указания после того, как Мэй Фарр все рассказала вам о том, что имело место на яхте. Андерс обдумал происшедшее и решил проконсультироваться у своего адвоката, давнего друга, контора которого находится в округе, где проживает сам Андерс. Он отправился в аэропорт, арендовал самолет и полетел на север. Он пересказал все факты дела своему адвокату, который посоветовал ему немедленно связаться с полицией и честно во всем признаться. Адвокат…

– Черт побери! – заорал сержант Голкомб, поворачиваясь. – Что вы там сюсюкаетесь с ним? Адвокат сказал, что Мейсон дал Андерсу худший совет, который только мог дать юрист.

– Очень мило, – заметил Мейсон.

– Я всегда предупреждал вас, Мейсон, – продолжал Голкомб, – что однажды вам будет не выбраться. Это как раз тот случай.

– Хватит рисоваться и работать на публику, – перебил его Мейсон. – Давайте перейдем к делу. Я знаю, что вы – неглупый детектив. Вам давно пора присвоить чин капитана. Вы уже столько лет предсказываете мое падение. Адвокат Андерса утверждает, что я дал ему худший из возможных советов. Ну и что, если я это сделал? Мне плевать. Андерс нервничает и поднимает шум. Только потому, что его адвокат дал ему именно тот совет, что нравится вам, вы считаете, что он прав, а я нет. Чего вы хотите?

– Тот револьвер, – ответил Голкомб.

– Какой?

– Из которого убили Пенна Вентворта.

– У меня его нет.

– Это вы так утверждаете.

Лицо Мейсона потемнело. Он слегка прищурил глаза.

– Да, это именно то, что я утверждаю, – холодно заявил он.

– Хорошо, мы хотели вам помочь, – продолжал Голкомб. – Если нам придется действовать жестко, то мы будем действовать жестко.

– Давайте. Пусть вас ничто не сдерживает.

– Оставайтесь здесь, мистер Рунцифер, – обратился сержант к заместителю окружного прокурора.

Сам Голкомб пересек кабинет, открыл дверь в приемную, вышел и практически сразу же вернулся с небольшим мешком в руке.

Мейсон спокойно наблюдал за ним, пока сержант открывал мешок, запускал туда руку, нагнетая напряжение перед драматической развязкой.

– Не останавливайтесь, – подбодрил Мейсон. – Доставайте своего кролика.

Сержант Голкомб вынул из мешка пару ботинок.

– Посмотрите на них, – сказал он. – Ваши? И не забывайте, что ваши слова могут быть в дальнейшем использованы против вас.

Мейсон взглянул на заляпанные грязью ботинки, повертел один из них в руке и спросил:

– Где вы их нашли?

– Не притворяйтесь, Мейсон! – заорал Голкомб. – У вас это не пройдет. У меня был ордер на обыск.

– Кто, черт побери, выдал вам ордер на обыск моей квартиры?

– Судья. И это не ответ на мой вопрос, Мейсон. Это ваши ботинки?

– Конечно, мои. Вы же взяли их из моей квартиры, не так ли?

– Вы были в них вчера вечером?

– Не помню.

– Черта с два.

– Вы задаете вопросы, – спокойным тоном сказал Мейсон. – Я на них отвечаю. Опустите комментарии. У вас могут возникнуть проблемы, если ляпнете что-нибудь не то.

– Не блефуйте! – закричал сержант Голкомб. – Если я вас сейчас отвезу в управление и арестую как соучастника после события преступления, вы запоете совсем другую песню.