Дело об изящном силуэте - [32]

— Это все?

— Да. Можно сказать, да.

— Защита может приступать к допросу свидетеля, — объявил Раскин.

Мейсон со скучающим видом посмотрел на часы.

— У меня нет вопросов, — сообщил он.

— Ну что ж, хорошо, — согласился Раскин. — А теперь, поскольку я не могу просить адвоката давать показания по делу, в котором он является защитником обвиняемой, я сообщу, что мистер Мейсон и его секретарь мисс Стрит записали номера некоторых банкнот, которые обвиняемая принесла в контору мистера Мейсона в чемодане. Им были вручены повестки, предписывающие представить большому жюри эти записи; диктофонная и магнитофонная записи представлены.

Далее я сообщаю, что у нас имеется список номеров двадцатидолларовых купюр. Заверяю адвоката, что это точный список, и прошу его согласия приобщить список к вещественным доказательствам.

— Мы понимаем ситуацию и благодарим за любезность, — ответил Мейсон. — Если обвинение гарантирует, что список точно соответствует нашим записям, представленным большому жюри, мы согласны.

— Я это свидетельствую, — заявил Раскин.

— Список может быть приобщен к вещественным доказательствам, — согласился Мейсон.

— Пригласите вашего следующего свидетеля, господин прокурор, — сказал судья Сеймур.

С видом явного триумфа Раскин провозгласил:

— Вызываю Дадли Робертса!

Робертса привели к присяге.

— Где вы проживаете? — спросил Раскин.

— Лас-Вегас, Невада.

— Вы знакомы с Перри Мейсоном?

— Знаком.

— А с его секретарем, Деллой Стрит? Я попрошу мисс Стрит встать.

Делла Стрит встала.

— Да, я знаю обоих, — подтвердил Робертс.

— Когда вы впервые увидели их?

— В среду четвертого.

— Где?

— В Лас-Вегасе. Они сели ко мне в машину.

— А теперь, — с триумфом провозгласил Раскин, — я покажу вам двадцатидолларовую купюру и спрошу, видели ли вы ее раньше?

— Видел. На ней в уголке мои инициалы.

— Где вы взяли эту купюру?

— Мне дал ее мистер Мейсон в уплату за проезд, — ответил Робертс.

— Приступайте к допросу, — повернулся Раскин к Мейсону.

Мейсон встал, подошел к свидетелю и долго его рассматривал.

— Мистер Робертс, — начал он, — сколько раз я ездил с вами четвертого вечером, после того как мы с мисс Стрит отправились в аэропорт?

— Вы с мисс Стрит доехали со мной от казино до полицейского участка. Сначала вы хотели ехать в аэропорт, потом передумали и решили поехать к полицейскому участку.

— Вот именно. Когда я был вашим пассажиром в следующий раз?

— Мы подождали возле участка, взяли там женщину, и, когда полицейские попытались нас остановить, вы велели мне ехать быстрей.

— Куда мы направились?

— Вы велели остановиться у первого же мотеля, где будут свободные места.

— И просил подождать?

— Да.

— И вы стали ждать?

— Я позвонил.

— Кому?

— Я позвонил в полицию и сообщил, что человек, которого они пытались остановить, велел мне ехать в этот мотель и теперь находится там. Я живу в Лас-Вегасе и не собираюсь ссориться с полицией.

— Поэтому вы решили сообщить, где я нахожусь?

— Я решил, что так будет лучше.

— И что же было дальше?

— Приехала полицейская машина и отвезла вас обоих в аэропорт.

— А что сделали вы?

— Я отвез женщину, которая была с вами, обратно в казино.

— Я оплатил вам поездку, не так ли?

— Так.

— Разве вы не помните, что я платил серебряными долларами? Я еще спросил, не возражаете ли вы против серебряных долларов, а вы ответили, что возражаете только против долговых расписок.

— Точно. Но это было, когда вы ехали к полицейскому участку. А когда я вез вас из аэропорта на вокзал, вы дали мне двадцатидолларовую купюру.

— Когда же вы узнали, что я дал вам именно эту купюру?

— На следующий день полиция попросила меня проверить выручку за предыдущий день, и точно — в ней оказалась эта двадцатидолларовая бумажка, та самая, которую они искали.

— Ее определили по номеру?

— Да.

— Но вы не посмотрели на номер купюры, которую я вам дал?

— Это должна быть она.

— Что вы имеете в виду?

— Это была двадцатидолларовая бумажка.

— Что в ней было особенного, почему вы могли ее запомнить?

— Я помню, что получил ее от вас.

— Но как вы отличаете ее от всех прочих двадцатидолларовых купюр?

— На следующее утро у меня была она одна.

— Вы хотите сказать, что я был единственным, кто в тот вечер дал вам двадцатидолларовую купюру?

— Вот именно.

— Подумайте хорошенько, может, еще кто-нибудь дал вам такую же бумажку?

— Нет. Она была одна.

— Теперь давайте уточним. Когда я расплатился с вами двадцатидолларовой купюрой, вы не обратили на нее особого внимания.

— Как бы не так! Это были двадцать долларов, и вы не взяли сдачу. Когда пассажир не берет сдачу с двадцати долларов, я такое не забываю.

— Нет-нет, — сказал Мейсон, — меня интересует другое: вы не посмотрели на номер купюры, когда я вам ее дал?

— Нет, на номер я не глядел, просто сунул в карман.

— Так откуда же вы знаете, что я дал вам именно эту купюру?

— Потому что на следующее утро, когда полиция попросила меня проверить, это была единственная двадцатидолларовая бумажка у меня в кармане.

— Второй раз, — сказал Мейсон, — я платил серебряными долларами.

— Ну да. Об этом никто не спорит. Вы поехали к полицейскому участку. Сначала в аэропорт, а потом передумали и сказали, чтобы я вез вас к участку. Дали мне серебряные доллары и велели подождать. Потом из участка вышла женщина, вот эта. — Он указал на Карлотту. — Вы втащили ее в такси. Она сначала подумала, что машина свободна. Вы посадили ее в машину и велели мне ехать быстрее. Полицейский подбежал и попытался остановить машину, но вы велели ехать.