Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек - [120]

Еще один гвоздь.

– За три дня до истечения шести месяцев я получил письмо от мисс Тарди, формально заявляющее ее право на наследство, и сообщение о том, что она уже на пути в Англию. Она написала из Динкельсбюля[295], из Германии. И примерно через час случилось событие, с которого началось все это дело.

Ко мне сюда зашел человек, пока что назовем его Берлин. Он узнал, что я был поверенным мисс Снейт и получил от нее одно из гарантийных писем, о которых я упоминал. Сложив два и два, он пришел ко мне спросить, является ли он наследником по завещанию. Конечно, я ответил, что не могу ничего ему сказать. С этого момента мое профессиональное прошлое начало работать против меня.

Этот человек был в Америке в одно время со мной и знал обо мне кое-какие факты, которых хватило бы как минимум на то, чтобы сильно затруднить мою профессиональную жизнь, выплыви они наружу. Я был вынужден, джентльмены, рассказать ему о завещании и о мисс Тарди, и мысль о том, что такая крупная сумма денег ускользает из его рук, была для него явно невыносима. Сначала он потребовал, чтобы я скрыл заявление мисс Тарди о ее правах, на что я, разумеется, ответил, что такой план нелеп и невозможен. Тогда он предложил угрозами заставить мисс Тарди подписать отказ от денег. Но вероятность того, что такой образ действий принесет желаемый результат, была крайне мала; любой такой документ, пусть и подписанный мисс Тарди, оставшимся законным наследникам пришлось бы предъявлять в суде, и обстоятельства подписания были бы тщательно расследованы. Но, слушая его, я обдумывал свой собственный план, поэтому я предпочел не знакомить его с этими трудностями, а, напротив, притворился, что согласен.

Мы договорились обсудить это дело позже, и он ушел. А я занялся своими делами. Я телеграфировал мисс Тарди, придумав для отвода глаз некую юридическую формальность, чтобы, когда она прибудет в Англию, она первым делом отправилась ко мне, а за два дня до этого я дал объявление для других наследников. В надлежащее время все они, кроме одного, пришли ко мне сюда. Нет надобности вдаваться в детали, просто скажу, что эти двое оказались людьми сомнительной репутации и что жадность заставила их стать соучастниками этого дикого сговора по запугиванию, они даже пообещали мне долю в своем наследстве за мои труды. Один из них предложил к нашим услугам помещение – магазин на Иффли-роуд, временно замаскировав его под магазин игрушек с тем, чтобы мисс Тарди, покинув магазин, никогда больше не смогла его отыскать. Мне все это казалось форменной комедией. Замешанные в сговоре тоже должны были быть в масках, чтобы впоследствии они не могли узнать друг друга. Я поддался на этот бредовый план, удивляясь в душе породившему его идиотизму. Дело в том, что я знал, что единственный способ добиться толку от мисс Тарди – это ее убить.

На минуту наступила тишина. До Кадогана доносился снаружи глухой шум уличного движения, он видел блики солнечного света на окнах пустой квартиры напротив. На подоконник уселся воробей, почистил перышки и улетел.

– Жаль, что все пошло так неудачно, – задумчиво продолжал мистер Россетер. При этом он ни на мгновение не убирал свой палец со спускового крючка. – Ужасно жаль, во-первых, что кто-то убил ее прежде, чем я успел приступить к моему плану; во-вторых, эта девчонка Карстайрс вернулась в магазин и увидела нас; и в-третьих, вы, мистер Кадоган, забрели в магазин и наткнулись на тело. Это была цепь непредвиденных случайностей. План сам по себе был прекрасно продуман. Мисс Тарди телеграфировала время своего прибытия, и эта девчонка Карстайрс, сама того не подозревая, должна была служить подсадной уткой. Явившись в магазин, мисс Тарди не должна была увидеть меня. Только нашего друга Берлина, который назвался бы вымышленным именем, так что она бы не узнала о моей причастности к делу, если бы что-нибудь пошло не так. Разве что меня выдало бы то письмо, но я бы поклялся, что не писал его. Не буду утомлять вас подробностями моего плана, упомяну только, что если бы что-то пошло не так и исчезновение мисс Тарди было бы замечено, то основные подозрения должны были пасть на наследников и ничтожные или совсем никаких – на меня. Конечно, я надеялся, что все пройдет как по маслу и мисс Тарди просто исчезнет. Я должен был убить ее, разумеется, сделав это так, чтобы не было никаких доказательств моей вины, и напомнить остальным о незавидности их положения. Насильственная смерть не новое для меня дело, так же, как и устройство «подставы», как это называется в Америке. Им бы только и оставалось, что меня благодарить (в финансовом выражении) за то, что все осталось шито-крыто, и все бы было прекрасно.

Как вам известно, план провалился, – с этими словами мистер Россетер встал и медленно прошел вдоль боковой стороны стола. – Но позвольте мне рассказать вам, что на самом деле случилось. И позвольте назвать имена замешанных в этом людей – смешно продолжать с этими ребяческими псевдонимами. – Он стоял так, что его силуэт мрачно вырисовывался на фоне окна. – Во-первых, там был…

С улицы раздался хлопок, как будто из выхлопной трубы автомобиля вырвался газ. Мистер Россетер запнулся на середине фразы. Его глаза затуманились как фонари, перед которыми пала завеса внезапного ливня, в уголке открытого рта показалась струйка крови. Он упал ничком на письменный стол, а оттуда соскользнул на пол. Мгновение спустя Кадоган застал себя за тем, что в остолбенении разглядывает аккуратную круглую дырку на оконном стекле.