Дело о свалке токсичных заклинаний - [129]

Я снова пошел в спальню. За окном по-прежнему была ночь. Надо же. Будильник сообщил, что уже половина пятого. Может, у меня разыгралось воображение, но мне почудилось, будто в голосе хорологического демона прозвучало беспокойство оттого, что я разгуливаю по квартире в такой час. Наверное, он решил, что я разбудил его из чувства мести.

Я уселся на кровать — еще одна ошибка: я сразу вспомнил, как мы с Джуди лежали тут вдвоем. Неужели этого больше никогда не будет? Мои глаза наполнились слезами, которые льются очень легко, когда несколько дней ходишь как в воду опущенный. Закон контагиона? Не знаю.

Снова на кухню, на сей раз, чтобы позавтракать. Когда всю ночь проводишь на ногах, волей-неволей проголодаешься. Я мыл тарелки, когда на черепичную крышу надо мной уселся голубь, подняв такой шум, будто ковер-самолет врезался в склон холма. Бывало, услышав такой шум перед рассветом, я в страхе вскакивал с постели. Если бы я спал, так бы оно и вышло. И хорошо, что не спал. Теперь этот шум мне даже понравился — он означал, что рядом есть кто-то живой.

Я домыл тарелки, вытер их (вот чудо-то!) и убрал на место (еще большее чудо). Потом принял душ, вернулся в спальню и оделся, чтобы встретить новый день.

Встретить день и вправду оказалось очень легко — когда я раздвинул шторы, небо на востоке стало уже нежно-розовым, переходя в золотое на горизонте. Оно становилось ярче с каждой секундой. Наконец встало солнце. Начался новый день. Я чувствовал себя неплохо — физически. А духовно — и душевно… это другой вопрос.

Солнце поднялось выше. Черная тайна за моим окном сменилась — какой сюрприз! — романтическим видом Хауторна, не слишком экзотической окраины Энджел-Сити.

Я уже было повернулся спиной к этому слишком знакомому пейзажу, как вдруг замер на одной ноге. Не успев упасть, я бросился к маленькой книжечке, лежавшей у телефона. Я был почти уверен, что в ней есть нужный номер… но вдруг? Я проверил. Он был там. И я набрал его.

— Алло? — Даже при посредничестве двух бесенят чувствовалось, что мой собеседник еще не проснулся и еле ворочает языком. Точно так же мямлил и я, когда Чарли Келли разбудил меня ни свет ни заря и втянул нас с Джуди в эту авантюру. Но сейчас мне было наплевать на правила хорошего тона.

* * *

Я обнаружил ковростоянку прямо на углу Тридцать четвертой и Виноградной, пристроил на нее свой ковер и сам пристроился рядом, чтобы подождать столь нужного мне человека. Я прилетел на двадцать минут раньше условленного времени. Он обещал прийти. Он даже вроде бы готов был помочь, что, на мой взгляд, означало, что он спросонок не совсем понял, чего я от него хочу.

Это был явно не самый респектабельный район Энджел-Сити, и первый же прохожий тоже оказался далеко не ангелом. Он оказался суккубом, который тут же начал строить мне глазки и так вертеть бедрами, что сам Папа Римский не устоял бы. Но мне было не до суккубов. Оскорбленный демон пробурчал нечто, что я, к счастью, не расслышал, и гордо удалился.

Из-за угла вырулил ковер и полетел дальше по Виноградной. Еще через полминуты другой ковер опустился на стоянку.

— Тони! — обрадовался я. Обещания обещаниями, но ведь он мог запросто найти благовидный предлог и не приехать. Чего только не пообещаешь в пять утра, чтобы отвязаться от телефонного хулигана.

Но Тони меня не обманул. Он улыбался и совсем не казался невыспавшимся.

— Поехали, Дэйв, — сказал он. — Я много читал о добровиртуальной реальности, и не надейся, что я упущу возможность познакомиться с ней лично.

Будь у него мозги, он бы обязательно упустил эту возможность. Но мозгов у него, должно быть, не было. Тони пихнул меня локтем и направился ко входу в ближайшее здание, напевая на ходу по-литовски. Я разобрал только имя Перкунаса. Но раньше, до встречи с Тони, я бы и того не разобрал.

Ноги у меня подлиннее, чем у него. Когда мы подошли к приемной мадам Руфь, я успел обогнать его на пару шагов. Я распахнул дверь и вошел. Тони остался позади. Если я скажу, что мадам мне обрадовалась, я бессовестно совру.

— Мистер Фишер, — произнесла она как можно спокойнее (впрочем, деланное спокойствие не слишком ей удавалось), — мы ж вам вчера сказали, что больше ничего не сможем сделать.

— Нет, вы выразились не совсем так, — ответил я. — Найджел Холмонделей сказал, что не сможет ничего сделать, пока я не найду чего-нибудь необыкновенного. Ну, вот оно и здесь — это мистер Антанас Судакис. — Я говорил довольно сбивчиво: проведите пару суток без сна, и вы заговорите точно так же.

— Выходит, это я необыкновенный? Забавно! — ухмыльнулся Тони.

Но мадам Руфь это нисколько не позабавило.

— И чо ж в нем такого необыкновенного? — сердито спросила она.

И я рассказал ей, что и почему, со всеми подробностями и даже, наверное, повторяясь. Я наблюдал за ее бровями или по крайней мере за теми линиями, которые обозначали место, где должны находиться брови. Когда я начал говорить, они недоверчиво поднялись, но чем дольше я говорил, тем ниже они опускались.

Выслушав меня, она просто сказала:

— Подождите, — вышла и через минуту вернулась с Найджелом Холмонделеем. — Ну ладно, парень, повтори ему все, что ты изложил мне.