Дело о сорока разбойниках - [82]

Сначала Иноземцев заохал, головой покачал, ведь недавно к Обухову являлся и именно что нездоровым тот показался доктору. Но вдруг доктор обомлел. Захо, Дункан, Зубов, покойный Бадальмухаметбаев, а теперь еще и Обухов – все они присутствовали в тот вечер, когда «ти́гра» громила магазин, выражаясь словами перепуганной и отчаявшейся Антонины Андреевны. На себе болезни Иноземцев пока не отметил, а вот князь… Князь был в опасности, если уже не заражен.

Глава XIV. Черный человек

В порыве ужаса Иноземцев оставил Антонину Андреевну на тротуаре Ирджарской улицы, перескочил через арык и едва не бросился под колеса проезжавшего мимо извозчика. На ходу запрыгнул на ступеньку дрожек, даже от самого себя такой прыти не ожидая.

– Я придумаю что-нибудь, я очень близок к разгадке. Не тревожьтесь, все будет хорошо, – крикнул он барышне, забрался в экипаж и, с трудом сдерживая тяжелое дыхание, велел извозчику ехать ко князеву дворцу. Благо через две улицы он находился.

Но дома Николая Константиновича не оказалось, более того, ворота были опечатаны, за оградой – тишина и никого. Иван Несторович в немом отчаянии обошел дом кругом, судорожно цепляясь за решетку, сквозь частую резьбу которой видны были лишь заколоченные досками двери и окна да запыленная стеклянная галерея, и только ветер гулял незримым призраком, ветвями шелестя в саду и на дорожках, в никем не убранной опавшей листве. Даже олени бронзовые будто головы понурили. Неужто Иноземцев опоздал, неужто случилась беда? Умер князь?

– Вам чего? – старческий, хриплый, какой бывает от постоянного употребления табака, голос вывел его из пароксизма отчаяния.

Иван Несторович обернулся. Позади стоял солдат в посеревшем от времени кителе, в облезлой фуражке и выцветших малиновых шароварах. Через плечо на ремне у него висело ружье. Видимо, сторож.

– Его высочество повидать, – проронил Иноземцев.

– А нет больше его высочества, – отозвался сторож.

– Почему?

– Съехали-с они.

– Куда?

– Ну, мне-то откуда знать? Я сюда только второй день как поставлен. А до того десяток солдат из казачьего полка хоромы князевы стерегли-с. У них и справляйтесь.

– Что-то стряслось? – допытывался Иноземцев.

– Мне неведомо, милостивый сударь, – отрезал служивый, но, оглядев потерянного Иноземцева с ног до головы, сжалился, добавив: – Говорят, что очередная блажь посетила августейшего брата нашего государя императора, девчонку к себе в дом водил, жениться очередной раз надумал. Вот его и повязали.

– Девчонку? – машинально повторил доктор, бледнея.

– Да, хорошенькую такую, блондиночку, я не видел, но, говорят, очень миловидная, купеческой одной семьи приживалка-с. Из Оренбурга.

– Блондиночку?.. Из Оренбурга?.. – продолжал шептать Иноземцев, постепенно чувствуя, как не то что ужас подспудный им овладевает, а как нечто тяжелое на голову опускается, медленно давит, каждую косточку с хрустом ломая. Ведь предчувствовал подобное, но боязно и неприятно было о ней такие мысли держать, до последнего не верил, что Ульянка за князем змеей увязалась. Да и принц тоже хорош, не скрывая восхищения, панегирики о ней слагал, мол, такая-растакая, голову, мол, бы потерял. А та как раз и говорила, что с купеческой семьей из Оренбурга в Асхабад или Чарджуй приехала.

В отчаянии Иноземцев сделал пару шагов, пошатнулся и сел на гранитный выступ ограды. С болью в сердце представил он ее в белом подвенечном платье под руку с высоким статным князем. Наивный Иван Несторович верил ее отчаянию и слезам, а девушка все это время безжалостно врала, что с тигром по камышам шныряла, да и не было ведь никакого тигра…

Но тут Иноземцев недоуменно замер, озаренный вспышкой надежды. Если тигра не было, тогда откуда взяться шрамам от когтей, ведь все ее тело испещрено ими, и волосы содраны за ухом вместе с кожей? Так была она у него в ту ночь в лаборатории? Шил ли он ее раны? Или нет? Приходила ночью в госпиталь или это бред поврежденного ударом мозга? Она опять вокруг пальца обвела или Иван Несторович сам теперь себя запутал?

– Господи боже! – вскричал Иноземцев, обратив лицо и сжатые кулаки небу. – Ты один знаешь! Что было? Чего не было?

И со сдавленным рычанием бросился прочь от дворца Николая Константиновича. Сторож сделал недоуменное лицо, пожал плечами, махнул рукой и пошел дальше охранять князев особняк.

Шел Иноземцев по улице широкими нервными шагами вперед, ничего вокруг не видя, глядя только себе под ноги, спотыкаясь, едва не падая. Перед глазами образ невесты. Ульянкино лицо под белой вуалью, глаза ее влюбленно обращены на этого долговязого плешивого принца.

– Девчонка, – повторял он, сжимая зубы и кулаки, – девчонка… Романовой стать захотелось… Ну конечно, зачем ты сюда, змея подколодная, в туркестанские степи явилась, как не за княжеским титулом. Просто так, в песках ведь тот валяется, бери – не хочу.

А потом шаг его замедлился, дышать он стал ровнее.

– Что я несу? Зверь ревности точит мое сердце, – начал он отчитывать себя, – к несуществующим соперникам, да и ревную я несуществующую Ульяну. Нет ее здесь и никогда не было. Пора признать, что мозги у меня набекрень от жизни такой – одна чертовщина кругом. И успокоиться наконец! Лишь бы кто не узнал, лишь бы кто не заметил опять…