Дело о рубинах царицы Савской - [46]

Наш путь лежал к острову с хижиной, увенчанной конической крышей, но перед ним надо было пройти мимо другого небольшого островка, на котором нежились бегемоты. Шкура у них, цвета застывшей смолы, блестела на солнце. Они ревели, широко раскрывая красные пасти с тупыми зубами.

— Автоном, пожалуйста, давайте обогнем этот островок, — попросила я.

Он кивнул, продолжая грести и, вдруг, одно весло ударилось обо что-то твердое, скользнуло, другое глубоко погрузилось в воду, лодка качнулась, снизу раздался мощный удар, и мы с Автономом вылетели из лодки.

От холодной воды помутился разум. Зажмурившись, я принялась изо всех сил колотить руками, пытаясь выбраться вверх, но тяжелые ботинки и платье тянули меня вниз. Я глотала противную мутную воду, в глазах почернело, как вдруг меня схватили за волосы и резко дернули вверх. От неожиданности я сделала еще один глоток, в глазах окончательно потемнело, и… очнулась я уже на островке.

Острые камни впились мне в поясницу, нос щекотал резкий запах гуано, Малькамо поддерживал мне голову, а Аршинов нажимал на грудь. Фонтан воды вырвался у меня из глотки, я закашлялась, окончательно пришла в себя, вскочила и прикрыла обнаженную грудь.

— Слава Богу! — воскликнул Аршинов. — Вы пришли в себя!

— Что это было? — спросила я, пытаясь застегнуть пуговицу на воротнике.

— Вас подбросила разъяренная бегемотиха, которую Автоном задел веслом. Лодка перевернулась, вы скрылись под водой, и я только молился, чтобы эта скотина не задела вас.

— И как я оказалась здесь?

— Как только мы с Малькамо увидели, что произошло, то бросились в воду. Он нырнул, схватил вас за волосы и доплыл до островка. А я помогал Автоному — бортом лодки его крепко приложило по голове.

— Принц, — обратилась я к Малькамо, предварительно убедившись, что моя одежда в порядке, — так это вам я обязана своим спасением?

Он кивнул, и на его смуглых щеках появилось нечто вроде румянца.

— Теперь стоит подумать, как отсюда выбираться, — произнес Аршинов. — Остров вон там. Мы без лодок — их отнесло далеко к середине озера, только вот весла спасли, одежда мокрая, тяжелая, в ней холодно, и нам не доплыть, даже если мы разденемся догола.

— Догола? — возмутилась я.

— Простите, Полина, речь сейчас идет не о хороших манерах, а о выживании. А у нас нет даже сухой спички.

Автоном молился на краю островка, который был ближе к видневшемуся вдали монастырю. Один из пеликанов, наверняка, самый нахальный из всех, подошел к нему вразвалку и тяпнул за пятку. Автоном крикнул "Кыш!", замахал руками, отчего мокрые рукава его рясы громко захлопали. Птица отскочила в сторону, спугнула других, те взлетели и сели на спины бегемотам, нежившимся на солнышке. Вот им холодно не было, а у меня зуб на зуб не попадал.

— Автоном, брат мой, — окликнул его Аршинов, — а ты что скажешь?

— Стезя, не позна ея птица…[54]

— Неутешительно, — пробормотал Аршинов.

— Позвольте мне, — сказал Малькамо, — а не доплыть ли нам до острова на бегемотах?

— Как это?

— У нас остались весла. Если забраться бегемоту на спину и ударить его по левому уху, он повернется и поплывет направо, и наоборот. Я видел, как плыли на бегемотах крестьяне из Бахр-Дара — это селение на берегу, немного севернее. Может, попробуем? Что нам терять? В крайнем случае, разденемся в воде и поплывем сами. Надо же как-то выбираться с этой скалы.

Мы с Аршиновым переглянулись. У меня не было слов.

— А давайте Автонома спросим, — предложил он. — Автоном, что ты думаешь о прогулке на бегемоте?

— Ось бегемот, сотвориша тебе, траву аки волове ядят. Возложиши же ли нань руку…[55]

— Так, — кивнул Аршинов, — божий человек не возражает, тем более мы сами сейчас на положении Иова, испытуемого Господом. Пошли, выберем себе рысаков.

Малькамо выбрал двух широкобедрых бегемотих, он сказал, что самки более покладисты. Вручив одно весло Аршинову, он объяснил, как надо хлопать бегемотиху по уху, чтобы добиться правильного направления. Аршинов кивнул и решительно направился к своей животине.

— Полин, иди ко мне, — предложил юноша. — Садись, ухвати меня за талию и ничего не бойся, ты со мной.

Бегемоты не высказывали никакого неудовольствия. Автоном уселся позади Аршинова, Малькамо громко крикнул и хлопнул своего «коня» промеж ушей. На удивление, бегемотиха встала и, покачиваясь, пошла к воде. Я замерла, покрепче обняв принца.

Плюхнувшись в воду, бегемоты поплыли. Сидеть на спине оказалось удобно, только ноги по колено были погружены в воду. Малькамо изредка похлопывал свою лошадку между ушей, выкрикивая "Малесса!", а Аршинов вторил ему залихватским "Но-но, залетная!"

Дважды наша бегемотиха (которую я про себя уже окрестила Фросей) пыталась нырнуть, но Малькамо тянул ее за уши. От этого она прекращала свои попытки и продолжала плыть в заданном направлении.

Вскоре я уже отчетливо видела пологий песчаный берег, хижину с конической крышей, увенчанную крестом с диагональной перекладиной, горстку послушников, лысых и в белых одеяниях, высыпавших на берег, чтобы подивиться такому редкому зрелищу.

Аршинову и Автоному не повезло — бегемотиха взбрыкнула и выбросила их в воду почти перед самым берегом. Наша Фрося вела себя на удивление смирно и позволили нам сойти самим, когда стало совсем мелко.