Дело о продаже Петербурга - [35]

Но Юля ошибалась. Касьяненко в этот день вызвали «на труп». Тело только что выловили из воды, осмотреть не успели и никто не знал, что во внутреннем кармане пиджака убитого лежат корочки помощника депутата Государственной Думы…

* * *

Он привык к своей кличке и гордился ею. Но сейчас предпочитал именовать себя по-другому — Паж. Ибо он служил Королеве.

Он ухитрялся быть одновременно господином и вассалом. Он преклонялся перед ее душой и умом, а вместе с тем обладал телом. И пусть она старше его. Это обычную женщину всего лишь не спрашивают о возрасте. Когда ты перед Королевой, о возрасте не думают вообще.

Он часто менял женщин, от девиц-фуфлушек из «Кэндимена», ведущих себя как окончательное исполнение Божьего замысла, до таких же смазливых, но менее притязательных девочек со Старо-Невского. «Я, пацаны, с детства один засыпать не люблю», — часто говорил он друзьям. Королева прекрасно знала о девицах-однодневках, однако настоящая государыня никогда не обидится на Пажа, уединившегося ненадолго в кладовке с горничной. Настоящая Королева может ревновать только к другой Королеве.

Сегодня равенства между ними не было. Паж докладывал, а Королева — слушала.

— Сегодня мне опять звонили из Москвы. Им нужен блокнот. Где он?

В любой другой ситуации, в любой другой компании Паж ответил бы грубо и примитивно, так, чтобы непременно в ответе прозвучала рифма к слову «где». Однако Ей так сказать он не мог.

— Почти у цели. Если бы не недавняя заминка на Металлистов, блокнот сейчас лежал на этом столе. А так придется ждать. Надеюсь, неделю, не больше.

«Оправдание, достойное мужчины», — сказала бы на ее месте какая-нибудь бабешка. Но Королева никогда не опускалась до мелких наказаний — это он понял давно.

— Можешь не торопиться. С москвичами я договорюсь, и Паж облегченно вздохнул: каким бы ты ни был взрослым и крутым, приятно, когда проблему решили за тебя.

— Я каждый раз объясняю им, что если бы блокнот попал в посторонние руки, об этом уже узнали все. Возможно, из первой же программы телевизионных новостей. Но этого бояться не стоит. Он (Паж понял, что речь идет о покойном Ивченко) кое-что смог зашифровать. Любой следователь, которому наш блокнот попадет в руки, следователь… или бывший прокурор, пусть даже военный, прочтет то, что можно. А когда дойдет до закрытой части, то он дальше не дернется. У москвичей есть источник в нашем ФСБ — местным шифровальщикам такая работа не поступала. Кстати, если поступит, проблему решат прямо там. В файле окажется вирус и его придется уничтожить. Восстанавливай потом, как говорится, истца по черепу… Конечно, составят служебную записку, но на этом и успокоятся.

— Я все-таки думаю, что блокнот у бывшего прокурора, — сказал Паж.

— Постарайся вынуть. Но отныне проколы должны быть исключены. Ты помнишь, что случилось на Фурштатской? А на Металлистов?

— Это было мясо, — ответил Паж. — Тупое мясо. Мне нетрудно в любой момент припахать еще десятка два таких (при этом извиняюще взглянул на Королеву — понравится ли ей слово «припахать»?).

Королева не заметила.

— Меня не интересует твое мясо. Но ты сам был неподалеку. Ты тоже мог попасться. Поэтому, больше никаких историй, никаких задержаний.

— Хорошо. Тем более, кое-что я уже придумал. Никакого шума, никаких ментов. Блокнот достанут и принесут.

Они ненадолго замолчали. Деловая аудиенция подходила к концу, начинался вечер Пажа и Королевы. Он наполнил серебряные рюмки золотистым ликером, в очередной раз отметив для себя — единственная дама в его жизни, с которой не стыдно пить сладкое. Когда не хочется демонстративно налить в рюмку водки.

— Я понимаю их, — Королева пригубила напиток. — Я знакома с тем зашифрованным файлом. И тоже бы волновалась, даже зная, что содержание никто не прочтет.

— Что там? — он сам удивился наивности своего вопроса. Любопытный Паж смотрит через плечо повелительницы, когда она перед тем, как возлечь на ложе, подписывает пару государственных бумаг, содержание которых Пажу не понять.

— Там полная инструкция для тебя. — Скоро ты с ней познакомишься.

Опять недолгое молчание.

— Если бы я даже не любила тебя, — продолжила Королева, — все равно, я берегла бы тебя. Тогда ты сможешь сделать гораздо больше.

Вместо ответа он нагнулся к ней, и она милостиво позволила ему осторожно положить руку на шею.

Глава пятая. СОБАЧЬЯ ДОЛЯ

— Ты прикинь, — оперативник отправил в рот кусок принесенной Нертовым буженины, — мы запросы посылаем, а ответ один: «По указанному адресу не значится». А тут, представляешь, повезло: «терпила» не выдерживает и прямиком на прием к бывшему начальнику главка прорывается. Тот, конечно, г… порядочное, но в этот раз нам повезло. Дает команду ехать в командировку. Ну, я с напарником пистолеты — под мышки, постановление о задержании — в карман и прямиком туда, где клиент «не значится». А он, родимый, нам сам дверь открывает! Представляешь, жене сказал, что на нас работать начал, за что его с зоны досрочно выпустили. И никто не должен знать, где он живет: мол, все менты местные продажные, а он их на чистую воду выводит. Так эта дура, даже когда брали его, не верила, пыталась чекистам втихаря позвонить, чтобы, значит, ее «суперагента» освободили. А не пойди «терпила» на прием — хрен бы машинка закрутилась — что, дел других мало? Местные так бы со слов жены этого чудака и отписывались бы: «Не значится»…