Дело о подколодной змее - [3]

— Погоди, потом посидишь. Сейчас некогда.

Между тем пней становилось все больше и больше. Казалось, мифический великан прошелся по деревьям огромной острой косой, свалил их наземь, обрубив ветки и верхушки. Однако все это проделало не сказочное существо, а люди. Кое-где дубовые стволы были уложены штабелями, кое-где попросту валялись, а некоторые деревья были недопилены. Ромка нечаянно наступил на втоптанное в землю птичье гнездо, отдернул ногу и тут же с горечью отметил, что в этом гнезде уже никогда не вылупятся птенцы.

Забежав вперед, он заглянул Алексею Петровичу в лицо.

— Пеньки прям как нулики, был лес — и нету. Мне кажется, на санитарную рубку это не похоже. Или я чего-то не понимаю?

Алексей Петрович повернул к нему свое сильно побагровевшее лицо, и Ромка увидел, как бьется тонкая синяя жилка на левом виске орнитолога.

— А тут и понимать нечего. Вырубили, негодяи, чуть ли не четверть дубравы, и скрылись.

— Значит, это их автомобили гудели?

— Очевидно. У них, должно быть, налажена четкая система оповещения. Выставили на дороге часовых и, когда увидели нас, все бросили и быстро уехали. Ну, этого я так не оставлю! Им мало не покажется. Подлецы! Покуситься на такую дубраву! Для того, чтобы дуб достиг зрелости, требуется восемьдесят лет, а на то, чтобы его спилить, — считанные минуты. Никому нет дела до природы. Леса на планете исчезают с поразительной скоростью. Каждые восемь секунд уничтожается участок леса размером с футбольное поле. Люди сами рубят сук, на котором сидят. Мы это уже чувствуем на своем климате.

— Но неужели этого никто не понимает? — воскликнула Катька, сложив брови домиком.

— Все только ради наживы. Ради нее люди идут на все. Уже и до заповедников добрались, хотя они занимают всего три процента территории нашей страны. Эти дубы в войну уцелели — недалеко отсюда проходила линия фронта. Но нынешние варвары хуже фашистов.

— А как же лесник? Он здесь на что? Или он ничего не знает?

— Лесник обязан знать обо всем, что происходит на его участке, на то он сюда и поставлен.

Алексей Петрович подошел к огромному тысячелетнему дубу, прислонился к нему и замолчал. Ромка с Катькой терпеливо ждали. А когда ученый отошел от дерева, Катька спросила:

— Придал вам дуб силы?

— Он мне придал злости. А теперь поехали.

Обратно к джипу они уже не шли, а бежали. Алексей Петрович погнал машину по лесной дороге направо, у огромного дуба с развилкой буквой "V" снова повернул направо, проехал еще с полкилометра и остановился у высокого деревянного забора. За забором скрывались длинный приземистый одноэтажный дом и дворовые постройки. Ученый громко посигналил и вышел из машины.

Ребята подбежали к калитке. К ним с яростным лаем кинулась собака. Сквозь щелку в досках Ромка увидел огромную желтую цепную дворнягу с висячими ушами. Ее тупая толстая морда говорила о близком родстве с бультерьерами.

Заскрипела дверь, послышался крик: "Полкан, на место!" — и на пороге дома вырос невысокий небритый мужичонка в помятых штанах и расстегнутой на груди клетчатой рубахе. Он отвел собаку к будке, укоротил цепь и пошел открывать калитку.

Увидев Алексея Петровича, мужичок протянул к нему обе руки и всем своим видом изобразил радушие, однако бегающие по сторонам глазки выдавали его смятение и затаенный страх.

— Петрович! Да никак ты? Здравствуй, рад тебя видеть. Заходи, посидим, побалакаем.

Алексей Петрович руки леснику не подал.

— Мне с тобой, Семен, балакать не о чем. Садись, поехали, — сурово приказал орнитолог.

— Куда, Петрович? — вытаращился мужик.

— В лес.

— Зачем?

— Сам увидишь зачем.

— Ничего не понимаю. — Лесник пожал плечами и безропотно сел в машину. Из дома вышла его жена, что-то прокричала вдогонку, но шум мотора заглушил ее слова.

Алексей Петрович за всю дорогу не произнес ни слова. Он нарушил молчание, только когда они подошли к вырубке.

— Это что? — Он указал пальцем на поваленные дубы.

— Батюшки! Впервые вижу! — воскликнул лесник и залебезил: — Виноват. Кругом виноват. Проспал, не увидел, не услышал. Петрович, прости. Больше такого не повторится.

Ромка с Катькой перевели глаза на Алексея Петровича. Неужели он поверит этому леснику?

Едва сдержав гнев, ученый сверкнул очками.

— Если бы ты проспал несколько деревьев, я бы тебя просто уволил за халатность и профнепригодность. Но нет, ты их не проспал, — Алексей Петрович помахал перед носом лесника указательным пальцем. — Здесь орудовал не браконьер-одиночка, подстреливший дичь и скрывшийся с добычей. Здесь техника использовалась, и не один день, а ее слышно и видно издалека.

Не пожелав слышать никаких оправданий, орнитолог резко повернулся и направился назад к машине. Лесник бежал за ним как нашкодившая собачонка.

— Петрович, послушай… Петрович! Ты куда?

— В милицию.

— Погоди, Петрович. Погоди. — Он ухватил-таки ученого за руку и что-то хрипло зашептал.

Ромка с Катькой навострили уши, подобрались к ним поближе и услышали, как лесник говорит:

— Может быть, договоримся по-хорошему?

— Что? — во весь голос воскликнул Алексей Петрович. — Ты что же, предлагаешь мне взятку?

Мужик сразу пошел на попятную.

— Нет, что ты, Петрович. Ты неправильно понял.