Дело о племяннице лунатика - [60]

– Как долго вы там находились?

– Около десяти минут.

– И чем вы занимались в течение этих десяти минут?

– Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильно сформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не по существу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился в определенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал по этому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетель выходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго он отсутствовал.

– Возражение обвинения принимается! – распорядился судья Маркхэм.

– Вы звонили оттуда по телефону? – спросил Мейсон.

– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и по предыдущему вопросу.

– Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! – заявил судья.

– Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера вы разговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не могли находиться в доме Питера Кента?

– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения! – воскликнул Бергер.

– Если защитник изменит формулировку вопроса и будет спрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другого места в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он уже вернулся в дом, то я разрешу вопрос, – распорядился судья Маркхэм, – но не считаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, с кем велся разговор по телефону.

– Хорошо! – согласился Мейсон. – Разве вы не заказали междугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?

– Это было до одиннадцати. Без пяти минут. К одиннадцати мы уже успели вернуться в дом.

Мейсон улыбнулся и сказал:

– У меня все.

Бергер и Блэйн вполголоса посовещались, и затем Бергер объявил:

– Ваша честь, у нас к мистеру Дункану больше нет вопросов. Наш следующий свидетель – Эдна Хаммер. Думаю, суд примет во внимание, что эта молодая женщина, будучи племянницей обвиняемого, настроена к нам враждебно. Возможно, мне в связи с этим следует задать несколько вопросов предварительно, чтобы дать ей понять, что…

– Мы перейдем этот мост тогда, когда в него упремся, – перебил его судья Маркхэм. – Мисс Хаммер, пройдите для дачи показаний.

Эдна Хаммер вышла вперед, была приведена к присяге и заняла место на свидетельской трибуне. Ее лицо было бледным и осунувшимся.

– Ваше имя Эдна Хаммер, вы племянница обвиняемого и проживаете с ним в его доме?

– Да, сэр.

– И вы находились там ночью тринадцатого и утром четырнадцатого этого месяца?

– Да, сэр.

– И вам известно, как выглядит некий разделочный нож, который обычно находился в верхнем ящике встроенного в стену буфета в доме обвиняемого?

– Да, сэр.

– Вы видели этот нож утром тринадцатого?

Она потупила глаза, закусила губу и ничего не ответила.

– Отвечайте на вопрос! – приказал судья Маркхэм.

– Я видела похожий нож.

– Где был тот самый нож?

– Возражаю против постановки вопроса как в части формулировки, так и по существу, так как он не имеет прямого отношения к делу, – заявил Мейсон.

– Мы намерены доказать, ваша честь, что нож находился у обвиняемого, – возразил Бергер.

– Если это так, то возражение защиты отклоняется, – заключил судья.

– Отвечайте на вопрос! – потребовал Бергер.

– Какой-то разделочный нож, похожий на тот, который обычно хранился в ящике буфета, был в спальне дяди под подушкой на его кровати.

– Утром тринадцатого?

– Да.

– Что вы сделали с этим разделочным ножом?

– Убрала в ящик буфета.

– Вы сказали своему дяде, что нашли нож?

– Нет, не говорила.

– Были ли предприняты вами какие-либо меры предосторожности для того, чтобы этот разделочный нож не попал к нему в руки после того, как вы убрали его в ящик буфета?

– Я заперла ящик на замок вечером тринадцатого.

– И когда вы увидели этот разделочный нож в следующий раз?

– Не знаю.

– Как это «не знаю»?

– Я видела разделочный нож, но не уверена, что это тот самый.

– Я обращаю ваше внимание на нож, представленный суду как доказательство номер два. Этот нож вы видели утром четырнадцатого?

– Да… думаю, что да.

– Где вы его видели?

– Под подушкой на кровати в комнате дяди.

– И нож выглядел приблизительно так, как сейчас? Я говорю о пятнах на лезвии.

– Да, пожалуй.

– Теперь ответьте, пожалуйста: когда вы запирали на замок ящик буфета вечером тринадцатого, был ли нож в ящике?

– Не знаю.

– Почему же вы не знаете?

– Да потому, что не выдвигала ящик.

– Кто был в это время с вами?

– Возражаю, так как вопрос неправильно сформулирован и не имеет прямого отношения к делу, – заявил Мейсон.

– Возражение защиты отклоняется! Свидетельница, отвечайте, – распорядился судья Маркхэм.

– Со мною был мистер Мейсон.

– Вы имеете в виду – Перри Мейсон, адвокат, находящийся сейчас здесь, в помещении суда?

– Да, сэр.

– Отличается ли нож, представленный как доказательство номер два, от ножа, который вы убрали в ящик буфета утром тринадцатого?

– Трудно сказать. Он похож на тот, который я убрала в ящик тогда, в то время.

– Утром четырнадцатого разве вы не сказали полицейским, когда они вас спрашивали, что нож тот самый?

Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона, ожидая, что тот будет возражать, но адвокат даже не шевельнулся, весь обратившись во внимание.