Дело о пеликанах - [31]

Грентэм напряженно слушал. Садж продолжал:

— Составлен небольшой список кандидатов. Первоначально в нем было двадцать кандидатов или что-то около этого. Потом список урезали до восьми.

— Кто это сделал?

— Кто бы ты думал? Президент и Флетчер Коул. Они приходят в ужас при мысли об утечке информации. Очевидно, в списке только одни молодые консервативно настроенные судьи, большинство из которых малоизвестны.

— Какие-то конкретные имена?

— Только два. Один по фамилии Прайс из Айдахо и некто Мак-Лоренс из Вермонта. Это все, что мне известно относительно фамилий. Думаю, они оба являются федеральными судьями. Больше ничего по этому вопросу.

— А как насчет расследования?

— Многого не слышал, но как обычно держу глаза открытыми. По-видимому, дела идут не слишком успешно.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Когда ты запустишь это?

— Утром.

— Будет весело.

— Спасибо, Садж.

Солнце уже взошло, и в кафе становилось многолюднее. Легкой походкой подошел Клив и сел рядом с отцом.

— Как, парни, насчет того, чтобы закругляться?

— Уже закончили, — сказал Садж.

Клив оглядел помещение.

— Думаю, нам надо уходить. Первым уходит Грентэм, за ним я, а отец может оставаться здесь сколько захочет.

— Очень любезно с твоей стороны, — отреагировал Садж.

— Спасибо, друзья, — произнес Грентэм, направляясь к двери.

Глава 12

Верхик, как обычно, опаздывал. За двадцать три года их дружбы он еще ни разу не пришел вовремя, да и никогда не возникало проблем из-за опоздания на несколько минут. Он не чувствовал времени, оно его совершенно не волновало. Он носил часы, но никогда не смотрел на них. «Поздно» в понятии Верхика означало опоздание как минимум на час, иногда два, особенно если ожидавший являлся его другом, который рассчитывал на поздний приход и обязательно простил бы.

Поэтому Каллахан просидел примерно час в баре, и это было для него как нельзя лучше. После восьмичасовых ученых дебатов он ни во что не ставил Конституцию и тех, кто преподавал ее. Его венам нужен был «Chivas», и после двух двойных со льдом он почувствовал себя лучше. Он смотрел на себя самого в зеркало за рядами бутылок с ликером. Смотрел и ждал Гэвина Верхика. Неудивительно, что его друг не мог найти себя в частной практике, где жизнь была расписана по часам.

Когда подали третью двойную порцию, это было после часа и одиннадцати минут ожидания, в начале восьмого вечера, Верхик вошел в бар и заказал себе пива.

— Извини за опоздание, — произнес он после того, как они обменялись рукопожатием. — Знаю, ты не теряешь время, попивая в одиночестве свой «Chivas».

— Ты выглядишь усталым, — сказал Каллахан, окинув его продолжительным взглядом. — Старым и усталым. — Верхик быстро старел и набирал вес. Его лоб увеличился на дюйм со времени их последней встречи, а бледная кожа под глазами собиралась в глубокие складки.

— Сколько ты весишь?

— Не твое дело, — ответил он и взял пиво. — Где наш столик?

— Он заказан на восемь тридцать. Я прикинул, что ты опоздаешь как минимум на девяносто минут.

— Тогда я пришел рано.

— Кто бы говорил, только не ты. Ты прямо с работы?

— Я живу теперь на работе. Директор хочет, чтобы мы работали не менее ста часов в неделю, пока что-нибудь не сломается. Я сказал жене, что появлюсь домой к рождеству.

— Как она?

— Чудесно. Очень терпеливая леди. Мы ладим лучше, когда я живу в офисе.

Она была женой номер три. За семнадцать лет.

— Я бы хотел встретиться с ней.

— Нет, не надо. Я женился на первых двух из-за секса. А они так наслаждались им, что делили его с другими. В третий раз я женился из-за денег, и на нее не очень приятно смотреть. Ты не будешь впечатлен. — Он опорожнил бутылку. — Сомневаюсь, смогу ли я продержаться, пока она умрет.

— Сколько ей лет?

— Не спрашивай. Я действительно любил ее. Честно. Но через два года я стал понимать, что мы не имеем ничего общего, кроме острого ощущения фондовой биржи.

Он посмотрел на бармена.

— Еще пива, пожалуйста.

Каллахан фыркнул, потягивая свой напиток.

— Сколько она стоит?

— Ничего похожего на то, о чем я думал. В действительности я не знаю. Полагаю, что где-то около пяти миллионов. Она обчистила мужей номер один и номер два, и, мне думается, ее притягивал ко мне вызов: а не выйти ли замуж за простого среднего парня. Это, и еще великолепный секс, сказала она. Они все говорят так, ты знаешь.

— Ты всегда выбирал пострадавших, Гэвин, даже в юридическом колледже; Тебя привлекают неврастенички и женщины в состоянии депрессии.

— И их привлекает ко мне, — он открыл бутылку и осушил наполовину. — Почему мы всегда обедаем в этом заведении?

— Не знаю. Что-то типа традиции. Навевает мысли о юридическом колледже.

— Мы ненавидели колледж, Томас. Каждый ненавидит юридический колледж. Каждый, ненавидит юристов.

— Ты в прекрасном настроении.

— Извини. Я спал всего шесть часов с тех пор, как обнаружили трупы. Директор кричит на меня по меньшей мере пять раз в день. Я воплю на любого, кто ниже меня по должности. Сплошной крик повсюду.

— Допивай, большой мальчик. Наш столик готов. Давай выпьем, поедим и поговорим. Попытаемся развлечься вместе за эти несколько часов.

— Я люблю тебя больше, чем свою жену, Томас. Ты знаешь это?