Дело о хромой канарейке - [31]

– Так что же вы видели, миссис Андерсон?

– Я видела, как Рита Свейн стояла у окна и подстригала коготки канарейке.

– На которой лапке?

– На правой.

Коронер поблагодарил свидетельницу. Кивком он вызвал Дресколла, который сидел между помощником шерифа и Роднеем Каффом.

– Мистер Дресколл, прошу вас пройти на возвышение для свидетелей и ответить на некоторые вопросы. Я понимаю, конечно, что ваш защитник запретит вам на них отвечать, но это тоже должно быть зафиксировано в протоколе.

Родней Кафф улыбался с видом светского льва. Его голос слегка вибрировал, очаровывая присутствующих бархатными тонами.

– Ваша честь, – заявил он, – вы неправильно оценили нашу позицию. Лишь виновные прибегают ко всякого рода уверткам. Что касается Джеймса Дресколла, он без всяких колебаний ответит на любой вопрос, заданный вами.

По комнате прошел удивленный шепоток. Эмиль Скэнлон выразительно посмотрел на помощника окружного прокурора, затем привел Дресколла к присяге.

– Вы были знакомы с покойным, мистер Дресколл? – спросил коронер.

– Да, мы с ним встречались несколько раз.

– Вы были знакомы с миссис Прескотт?

– Да.

– Сколько времени вы ее знаете?

– Более полутора лет.

– Вы были с ней помолвлены?

– Да.

– Почему ваша помолвка расстроилась?

– Из-за ссоры.

– Скажите, скоро ли после вашей ссоры мисс Розалинда Свейн вышла замуж?

– Через месяц.

– Писали ли вы миссис Прескотт письмо, в котором советовали ей развестись с мистером Прескоттом?

– Но ведь само письмо – лучшее доказательство, – возразил Мейсон.

Кафф улыбнулся:

– Я понимаю сущность возражения мистера Мейсона. Но вопросы и ответы не могут повредить свидетелю. Отвечайте, Джимми.

Дресколл сказал:

– Я действительно написал такое письмо, подписался, положил в конверт, наклеил марку и послал миссис Прескотт. Это было дня четыре-пять тому назад.

– В этом письме вы просили миссис Прескотт уйти от мужа? – спросил коронер.

– Да.

– Он был неприятен вам?

– Да, я считал его обманщиком и мошенником.

– Вы к нему ревновали?

– Немного. Да, честно говоря.

– Были ли у вас основания его ненавидеть?

– Да.

Коронер даже растерялся.

– В жизни своей не слышал ничего подобного!

Овермейер кивнул. Родней Кафф покровительственно сказал:

– Продолжайте, ваша честь. У вас это великолепно получается. Или вы предпочитаете, чтобы вопросы задавал я?

Коронер бросил на него сердитый взгляд и спросил, с трудом справляясь с негодованием:

– Вчера утром вы были в доме Вальтера Прескотта, не так ли?

– Да.

– Когда?

– В то самое время, которое назвала миссис Андерсон. Я не смотрел на часы, но знаю, что приехал в начале двенадцатого.

– Был ли предупрежден Вальтер Прескотт о вашем визите?

– Нет.

– Вы поехали туда, чтобы увидеться с его женой?

– Да.

– Вы ее видели?

– Да.

– Перед тем как ехать к Прескотту, вы вооружились.

– Да. Вальтер Прескотт грозился убить ее. Я считал, что он способен выполнить угрозу. Мне хотелось просто защитить ее.

– Пустив в ход револьвер?

– Я даже не думал, что мне нужно будет им воспользоваться, я считал, что у нее на случай внезапной опасности должно быть оружие. Для самозащиты.

– Вы высказали каким-нибудь образом любовь или привязанность к миссис Прескотт?

– Да, – с чувством ответил мистер Дресколл. – Мне была невыносима сама мысль о том, что она может быть несчастлива. Я заключил ее в объятия и сказал, что люблю ее по-прежнему, что мое чувство не ослабевало никогда.

В этот момент бодро защелкали аппараты фотокорреспондентов.

– Что ж, давайте говорить начистоту, мистер Дресколл. Это вы убили Вальтера Прескотта?

– Я не убивал.

– Вы знали, что он был мертв?

– Я узнал об этом уже много времени спустя.

– Будьте добры, расскажите нам, чем вы занимались в доме после половины двенадцатого?

– Мы говорили с миссис Прескотт об ее финансовых делах и о присвоении ее супругом двадцати тысяч долларов из ее личных средств.

– Насколько я понимаю, вы сообщили об этом супруге Прескотта?

– Конечно! – с жаром воскликнул Дресколл. – Он обманывал, врал ей и разорял ее. Он и женился-то на ней только ради денег. Я был абсолютно убежден, что своим поведением он утратил на нее все права.

– Но ведь вам было известно, что в глазах закона она продолжала оставаться его женой. Ведь никто не освободил ее от супружеских обязанностей.

– Да, я это знал.

– Знали, что дело о разводе даже еще не было возбуждено?

– Знал.

– Однако же вы решили бежать с этой женщиной?

– Я решил поехать с ней в Рино, где она смогла бы сама начать дело о разводе. Причем сначала мне казалось, что ей следует поехать одной. Но потом я подумал, что все-таки разумнее отправиться вместе.

– И вы так и сделали?

– Да.

– Знали ли вы, что Вальтер Прескотт мертв, когда выходили из дома?

– Не знал.

– Давайте все-таки возвратимся к тому, чем вы занимались после половины двенадцатого.

– Я потерял голову, обнял миссис Прескотт и сказал, что не могу без нее жить. Миссис Андерсон наблюдала за нами из окна и может подтвердить, что все было именно так.

Стелла Андерсон закивала.

Коронер сурово заметил:

– Не забывайте, миссис Андерсон, что вы не на скамье для свидетелей. Вы дали свои показания… Продолжайте, мистер Дресколл. Что случилось потом?

– После этого я прошел в другую комнату позвонить в аэропорт и заказал билеты на самолет для миссис Прескотт. Когда я почти закончил разговор, перед самым домом случилась автомобильная авария. Я побежал туда помочь, а потом вернулся в дом. Понимая, что теперь меня вызовут в суд в качестве свидетеля, и не желая оставлять Розалинду Прескотт абсолютно беззащитной, я отдал ей свой револьвер. Это револьвер тридцать восьмого калибра системы «смит-вессон», который был здесь представлен в качестве вещественного доказательства. Это – действительно мой револьвер. Я дал его миссис Прескотт полностью заряженным. Она мне жаловалась, что ее муж грозил ей расправой, и я только хотел, чтобы и у нее было средство самозащиты.