Дело о хитром писателе - [31]

Его бледное лицо залилось краской. Он вскочил, подбежал к шкафу, рывком выдвинул один из ящиков и выхватил из него какие-то слесарные инструменты.

— Сейчас вы увидите, дурачу я вас или нет, — крикнул он. — По крайней мере, наконец, все выяснится. Идите со мной, — он сбежал по лестнице в кабинет.

Чуть промедлив, мы с Санни тоже вскочили и бросились за ним.

Опять этот затхлый запах сырости. И это давящее, гнетущее чувство. Я наблюдала, как Эбнер воюет с замком подвальной двери.

— Так можно сто лет возиться, — нетерпеливо шепнула мне Санни. — Пойдем. Мы уже узнали все, что нам нужно.

Но я следила за Эбнером. Отбросив в сторону кусачки, которыми он орудовал, теперь он пытался отвинтить скобы, сквозь которые была продета замковая цепь. И это ему удавалось. На моих глазах они начали понемногу отходить.

— У него получается, — прошептала я и подобралась ближе, подтащив за собой Санни.

Эбнер работал как зверь. Капли пота выступили на его бледном лице. Торопясь, он начал отжимать дверь от косяка. И тут, звякнув, скобы отлетели. Дверь распахнулась внутрь, в комнату. Отвратительный затхлый смрад, смешанный с промозглым воздухом, хлынул на нас оттуда. Санни сморщила нос. Эбнер закрыл нос и рот носовым платком и нашарил рукой фонарик.

— Ну вот! — глухо проговорил он, включая фонарик.

Желтый луч прорезал тьму подвала. Мы вытянули шеи, стараясь разглядеть, что там. Луч света скользнул по черному земляному полу, какому-то мусору, старому портфелю…

— Видите? — торжествовал Эбнер. — Ничего нет! Ничего…

И тут луч передвинулся дальше — Эбнер ахнул, закричал. Мы в страхе тоже отпрянули назад с диким визгом. Потому что в желтом свете фонарика увидели то же, что и он: распростертый на сырой черной земле… человеческий скелет.

* * *

Мы все еще стояли, вцепившись друг в друга руками, боясь поверить собственным глазам, когда вдруг раздался звонок в дверь.

Эбнер бросил на меня дикий взгляд.

— Оставайтесь здесь! — прошептал он. — Я сейчас выпровожу этого посетителя и позвоню в полицию!

Он бросился в прихожую.

Санни с опаской подошла к подвальной двери. Скрипнув петлями, дверь качнулась.

— Санни, не ходи туда! — прошептала я.

— Как ты думаешь, кто это? — спросила она. — И почему он здесь?

— Не знаю, — выдохнула я.

Теперь я уже справилась с первым потрясением. И с удивлением обнаружила, что даже рада! Рада, что мое предчувствие попало в точку. Рада, что, несмотря на все насмешки ребят и мои собственные сомнения, в конце концов оказалось, что я была права.

— Ты все-таки была права, Лиз, — тихо сказала Санни, вторя моим мыслям. — Ты всегда говорила, что здесь кроется что-то ужасное. Прости меня. Пожалуйста, прости, что я не слушала тебя. Мне нужно было помнить: ты часто замечаешь и чувствуешь то, что другие не могут.

— Ладно, Санни, все в порядке. Не надо об этом, — слабо улыбнулась я.

Но мне было приятно.

— Пойдем, посмотрим, что делает Эбнер, — предложила она. — Я не могу больше ждать здесь, рядом… рядом с этим, — она кивнула головой в сторону подвала и передернула плечами.

— Иди, если хочешь. А я подожду здесь, — сказала я.

Мне трудно было выразить это словами, но какое-то смутное чувство мешало мне покинуть останки этого человека, кто бы он ни был. Мне казалось, что после того, как он столько лет прождал, чтобы его нашли, вновь оставить его одного в этом подвале было бы жестоко. «Жалостливая ты наша», — почти услышала я насмешливый голос Ника. Но я верила, что поступаю правильно.

Санни испытующе глянула на меня. Потом, пожав плечами, скрылась за дверью, оставив меня одну.

Погрузившись в свои мысли, я шагала из угла в угол. Чьи это кости в подвале? Не Моны Снагг — она в «Крейгенде», живая и невредимая. И, кроме того, по полуистлевшим лохмотьям, свисающим с костей, ясно, что скелет принадлежал мужчине.

Мужчине…

Я думала об этом, шагая по кабинету, когда подвальная дверь тихонько скрипнула, — конечно, от ветра, дующего из подземелья в кабинет. Постепенно до меня начало доходить, кем мог быть этот человек в подвале.

Мона Снагг пропала из виду — уехала в Новую Зеландию. Но примерно в то же время исчез еще один человек. И его больше никто и никогда не видел.

Тилберри Оттерс.

Джек Снагг не убивал своей жены. Но он убил своего квартиранта, человека, который помог ей бежать. Убил и спрятал его тело в подвале. Возможно, туда же сложил и все его вещи. К примеру, этот старый портфель.

«Жаль, что здесь нет сейчас Элмо, — вдруг подумалось мне. — Он бы непременно решил написать об этом статью».

Но Элмо в этот момент был дома, залечивал свои синяки и ссадины. Он действительно чуть не погиб… «Какой толк от уверений Эбнера Кейна, что он будто бы не хотел, чтобы Элмо упал, — размышляла я, ускорив шаги и чувствуя, что снова начинаю раздражаться. — А чего же он тогда хотел, толкая человека под колеса? Ведь Элмо ясно сказал, что его толкнули».

«Но Эбнер не мог толкнуть его», — внезапно обожгла меня мысль. Я застыла на месте, как вкопанная.

Какая же я дура! Эбнер не мог толкнуть Элмо. Эбнера там и близко не было, когда он упал. Эбнер находился на противоположной стороне улицы, разыгрывая глупые шуточки, изображая из себя Мону Снагг.