Дело о фальшивой картине - [16]

— И этих вполне достаточно, — сказал Ромка. — А в руках у кого-нибудь из них что-нибудь было?

— У старичка не было, а у женщины — что-то большое, плоское… ой, ну точно, картина!

— Молодец. А больше ты ничего не помнишь? Катька помолчала.

— Больше ничего, только то, как мне было страшно там лежать. Вот вы меня смелой считаете, а я, если хотите знать, до сих пор тот свой ужас вспоминаю. Если честно, то я жутко боялась, что сгорю или в дыму задохнусь. Я только об одном и думала: успеют ли потушить огонь или он до меня доберется. А вы говорили, что я бесстрашная. А я трусиха на самом-то деле.

— И вовсе нет, — возразила Лешка. — Только дурак ничего не боится. Если тебе все нипочем, то какой это подвиг? А вот когда себя преодолеваешь и делаешь, несмотря ни на что, то, что в данный момент от тебя требуется, — это и есть героизм, и ты у нас, Катюша, самая настоящая героиня, и мы с Ромой тобой гордимся.

— Эй, героиня, вспомнишь что-нибудь еще, сразу звони, — добавил Ромка, поспешно вешая параллельную трубку. Затем схватил свою необъятную сумку и достал из нее тетрадку.

Лешка вспомнила, как брат возвращался в галерею и что-то срисовывал с копии картины.

— Что там у тебя? — заинтересовалась она.

— Ты что, не поняла? Обратная сторона картины, вот что. Пленки у меня в фотоаппарате не было, вот я и зарисовал некоторые характерные черты изнанки и кромки, чтобы не забыть, какие они. Вот на этом месте, видишь, сразу три нитки торчат, а вот кусочек холста выпятился. Верно Арина сказала, точно так же другой холст к подрамнику невозможно прибить. Конечно, лучше было бы эту изнанку сфотографировать, но пока и так сойдет. По крайней мере, будет что сравнить с теми снимками, что нам Андрюша обещал привезти.

Не успел Ромка договорить, как раздался звон недавно установленного в их подъезде домофона и громко залаял Дик. На телефонные звонки пес не реагировал, а в домофоне чуял какую-то неведомую опасность.

— Кто это? — крикнула Лешка, нажав на кнопку в переговорном устройстве, и обрадовалась: — Анд-рюша!

— Пусть кто-нибудь из вас спустится вниз, я вам фотографии привез, — сквозь собачий лай услыхал Ромка и, крикнув «бегу», с тетрадкой в руках кубарем выкатился вниз. Лешка помчалась за ним.

Андрей приоткрыл дверцу машины, и брат с сестрой забрались внутрь.

— Что еще случилось, рассказывайте.

— Покажи сначала снимки.

Андрей отдал им пакет, и Ромка, быстро проглядев все фотографии, выхватил ту из них, где Катька прижимала к себе картину обратной стороной. А затем открыл свою тетрадку на нужном листе.

— Ой, Лешка, ты только глянь! Вот этот гвоздик не на том месте, а ниток и вовсе нет. А пятно от краски совсем не такое и не там посажено.

— Из этого следует, что наша Катька спасла настоящую картину, а заменили ее потом, — глубокомысленно изрекла Лешка. — И, значит, электрик вне подозрений.

— Выходит, что так.

— Эту картину заменили? — изумился Андрей. — Ну надо же, я о ней в своей собственной газете читал и вашу Катьку на развороте видел. Очень колоритный снимок. И как только вы всюду поспеваете! Так, и кто же мог сотворить такое?

— Вот мы и хотим это выяснить, иначе художница, которая ее написала, не получит своих денег и не вылечится. Ты, наверное, и не слышал о том, что она попала в автокатастрофу и сейчас лежит в больнице.

— Об этом я, действительно, ничего не знал, — подтвердил Андрей.

— Но теперь, по крайней мере, ясно, что Арина принесла в галерею настоящую картину, и чутье Павла Петровича не подвело, когда он ее у нее брал, — с облегчением сказала Лешка. — И что во время пожара на нее никто не покушался.

— А вот это неизвестно, — покачал головой Ромка. — Никто не взял — это да, потому что Катька ее с собой утащила. Но откуда ты знаешь, что ее в тот день не хотели взять? Кто же это мог быть-то, а?

— Может, старичок, которого Катька видела? Или женщина, с которой Катька столкнулась? Рома, а вдруг эту замену сам Павел Петрович подстроил, а на Арину сваливает?

— Нет, Павел Петрович не мог так рисковать. Зачем ему сжигать свою собственную галерею?

— И правда.

Лешка помолчала, а потом схватила брата за руку.

— Слушай! Но ведь тогда еще никто не знал о том, что эта картина вдруг подорожает. Об этом только теперь, после праздников, стало известно, когда вышла газета с Катькиной фотографией.

— Это мы не знали, а вор мог и другими каналами воспользоваться, — Ромка взглянул на Андрея, который внимательно слушал их рассуждения. — Так ведь?

— Вполне, — согласился с ним журналист. — Ты, Роман, пошарь-ка в Интернете. Сам знаешь, что там любая информация куда раньше появляется, чем где-либо. А я, в свою очередь, спрошу у автора заметки, где он ее взял. Скорее всего, он это сообщение из Интернета и выудил.

Попрощавшись с Андреем, брат с сестрой вернулись домой и позвонили Арине.

— Ты можешь радоваться, наша Катька спасла настоящую картину, — прокричал Ромка. — Нам Андрей привез фотографии, мы сравнили кромки и изнанки обеих, и ты теперь вне всяких подозрений.

— Спасибо вам большое, — как ни странно, Аринин голос остался по-прежнему грустным.

Ромка положил трубку на место и с разочарованием протянул: