Дело о двойниках - [2]

В автомате вдруг что-то щелкнуло, и через несколько мгновений призрачно засветилась панель. Из мрака медленно выступили стены. Арбену показалось, что они сдвинулись больше, чем надо. Но он понимал, что просто комната слишком мала, стандартная комната стандартного дома, смахивающего па казарму: станет компания Уэстерн стараться для своих служащих!

Арбен вздохнул, как человек, которого внезапно разбудили, не дав досмотреть сон, переменил позу, посмотрел на часы, хотя и так знал время – половина одиннадцатого.

Пожалуй, хорошо, что он с утра отпросился у начальства и весь день не выходил из дому. Безопасней во всяком случае, хотя каждый день и не станешь отпрашиваться. Итак, скоро закончится первый день нового существования.

Обстановка в комнате своей спартанской простотой напоминала кабину космического корабля четвертого класса: ничего лишнего. Но инженера Арбена она вполне устраивала. Подвесная койка, письменный стол, чертежный комбайн, кресло – что еще надо? Зато из большого окна – правда, единственного – открывался великолепный вид на владения Уэстерпа. Пейзаж был похож на картинку, виденную Арбеном в детстве. Кажется, это была иллюстрация к научно-фантастическому роману, написанному в дни, когда нога человека еще не ступила лаже на Луну. Художник попытался представить будущий лунный город. Для этого ему не пришлось лететь на Луну: и на Земле, как выяснилось, оказалось достаточно места для фантастики, самой светлой и самой мрачной… Вид из окна комнаты Арбена чем-то напоминал эту картину. Ажурные башни космосвязи, уходящие за облака, перемежались разноцветными куполами, в разные стороны бежали ленты дорог, окаймленные светящимися линиями безопасности, над узкими полосками тротуаров нависали киберконструкции, рядом с которыми допотопные чудища показались бы детскими игрушками. А полигон для испытания белковых систем, выращенных компанией! Когда-то любимым развлечением Арбена было наблюдать из окна в подзорную трубу за вольтами и курбетами смешных уродцев, хотя он знал, что подобное занятие отнюдь не поощряется начальством.

Однажды Ньюмор зашел к Арбену в гости.

– Гляди, какой вид – прелесть! – сказал Арбен, когда Ньюмор подошел к окну. – Нравится?

– Бред сумасшедшего архитектора, – Ньюмор пожал плечами.

И все-таки Арбен любил в свободное время глядеть из окна, правда, без подзорной трубы, которую давно забрали охранники.

Он взялся за штору, но не отдернул ее. Лучше не надо. Постоял немного, глядя на желтый прозрачный пластик, которым были оклеены стены комнаты. Арбен все еще находился под действием сферофильма, снятого позапрошлым летом, на Атлантике, где он проводил отпуск. Блаженное время! Тогда он не знал, что такое нервы. И Чарли… Чарли почти не тревожил его.

Когда Арбен отвернулся от занавешенного окна, слепое око видеофона напомнило ему, что он сегодня не виделся с Линдой.

Позвонить? А не поздно ли? Арбен заколебался, затеи все же подошел к аппарату и набрал на диске номер. Линда, казалось, ждала его.

– Похвально, что ты все же решился позвонить, – она поправила рыжий локон.

– Понимаешь, я сегодня был занят, – неопределенно начал Арбен.

– Чем это? – прищурилась Линда.

– Так. Для отдела. Кое-какие расчёты… – Он умолк.

– А, ясно. Тайны мадридского двора.

– Линда…

– Ладно, ладно. Я не посягаю на секреты Уэстерна. Итак, ты решил все-таки извиниться?

– Перед кем?

– Наверно, передо мной.

– Но я же говорю, что целый день…

– Да, усвоила, был занят. Ты это хотел сказать?

Арбен кивнул.

– И сильно переутомился, бедняжка. И только поэтому не узнал меня, хотя прошел на расстоянии фута. Даже поздороваться не соизволил.

– Ты что-то путаешь, Линда. Я не выходил сегодня из дому.

– Тебя, мой милый, я вряд ли с кем-нибудь спутаю. А вообще мне надоели твои внезапные смены настроений. То ты ласков, то надуешься и неделю не разговариваешь. Если из-за того, что я была позавчера с Ньюмором в кино, так это просто глупо.

– Что именно? – съязвил Арбен.

– Не придирайся к словам, – отрезала Линда. – Твое поведение просто глупо. Во-первых, ты знал, что он меня пригласил. Во-вторых…

– Помилуй, я и не думал об этом, – перебил Арбен.

– Ты вообще в последнее время обо мне не очень-то много думаешь.

Они помолчали.

– Встретимся завтра? – предложил Арбен.

– Я освобождаюсь в пять.

– Отлично. Значит, в шесть. На прежнем месте? – полуутвердительно произнес Арбен.

– Не опоздай, – она пригрозила пальцем. – Кстати, в саду играет оркестр электронных инструментов.

Из Уэстерна до так называемой зеленой зоны Арбен без особых приключений добрался подземкой.

Он любил этот чахлый парк, отравленный дыханием города. Немало хороших минут провел он здесь, сражаясь по воскресеньям в шахматы со случайным партнером. Садовую скамейку обступали болельщики, обычно они разбивались на две партии, заключались пари, – словом, происходило примерно то же, что на ипподроме в дни заезда. Здесь, на пятачке, встречались любопытные типы: отлетавшиеся навигаторы, не знавшие другой профессии, кроме космоса, опустившиеся субъекты без определенных занятий, праздношатающиеся юнцы, люди, бескорыстно влюбленные в шахматы. Немало было тех, кого автоматизация безжалостно выбросила за борт, оставив им одно – слишком много свободного времени… «Обломки и накипь большого города», по определению Ньюмора, которого Арбену удалось однажды затащить сюда.