Дело о Бермудском треугольнике - [31]

— Мы так не считаем, дон Кристобаль, — возразил Юрий Алексеевич. — Пока человек жив, он обязан надеяться. И не только надеяться. Человек должен действовать так, чтобы надежды его стали реальностью.

— Вы правы, почтенный сеньор, — согласился дон Кристобаль. — В наше время больше верили судьбе, воле Всевышнего. Но я всегда был убежден, что только истинное знание дает людям реальное могущество и обеспечивает их способность изменять мир. Так говорил Бэкон Беруламский в «Instanratia magna»[10], и я вижу, что слова его были пророческими, верю в это независимо от причин, ввергнувших всех нас в Необычайное.

Глава четырнадцатая

Второй день возились мужчины на «Святом Патрике», разбирая рухнувшие паруса, обрывки рангоута, бегучего и стоячего такелажа, заделывая трещины в обшивке, освобождая трюмы от груза, чтобы облегчить корабль и с помощью завезенного на глубину якоря-верпа стащить его при очередной полной воде. Приливы в Карибском море незначительны, но перед добрым штормом вода может подниматься на два-три метра.

Груз со «Святого Патрика» сняли и доставили на небольшой скалистый островок между отмелью и берегом. На самый берег высаживаться пока не решались. В первую ночь из леса, подступившего к воде, слышались непонятные звуки. Кто-то жалобно выл, дико хохотал, утробно кашлял… Эти звуки не вызывали особого желания знакомиться с тайнами густых зеленых джунглей.

Трюма каперского корабля были набиты припасами битком. Имелось здесь немало и ценных вещей, но сейчас их ценность была весьма относительна. Мешки с кофе и пряностями, сахар, мука, солонина, сушеные фрукты, копченое мясо, различные материи, выделанные кожи — все это оказалось весьма кстати для заблудившихся во Времени людей, необыкновенное путешествие которых изрядно затянулось, и конца приключениям не было пока видно.

Близилась середина третьей ночи, которую проводили в приютившей их бухте оба корабля. Часть людей перебралась на «Святой Патрик», здесь было просторнее, нежели на «Паломе», а дон Кристобаль даже уступил Нине капитанскую каюту. Когда она проснулась, то не сразу поняла, где находится. Ей приснилось студенческое общежитие в Рязани, желтокорые мещерские сосны в Солотче, тамошний монастырь на высоком берегу… Нина во сне беззаботно веселилась с подругами в сосновом бору, пела песни… Они еще звучали в ней, когда Нина отрешилась от сновидений и никак не могла вспомнить, где пребывает сейчас. Но пришла память о случившемся, и Нине стало до безумия грустно и страшно. Она поднялась с постели, оделась, накинула на плечи шелковую шаль со стеклярусом, ее нашли мужчины в грузе «Святого Патрика», и выбралась на палубу.

Ночь была тихой, безлунной. У борта тихо плескалось море. Таинственный лес уже не сливался чернотою с чуть-чуть посветлевшим, так непохожим на русское, небом, засыпанным жаркими угольками звезд. От выхода из бухты, от рифовых гряд, вставших там будто на страже, справа и слева, доносился неясный гул, но лес, так напугавший их прошлой ночью, молчал.

«Какой жуткий мир, — подумала Нина. — Жуткий… Но почему? Наверно, от того, что мы не можем разгадать его, не знаем, как попали сюда… А если нам суждено остаться здесь навсегда? Не допускать такого? А ты допусти, милая, примерь себя к этой действительности… Страшно? Может быть. А как же с теми, кто соберется лететь на звезды? Они ведь тоже обречены на иные миры. Они закончат жизнь вдали от родной планеты, никогда не увидят близких… А если и вернутся на Землю, то найдут ее совсем не такой, какой оставили когда-то. Вот и ты вообрази себя первооткрывателем, решившимся покинуть привычную тебе Землю ради новых истин. Но ведь главная-то истина в тебе самой… Одна лишь ты в состоянии перенести в этот мир новую жизнь. Если нам суждено здесь остаться… Но одна ты этого не сможешь свершить. Тогда кто?.. Господи, какие мысли приходят тебе в голову посреди ночи! А ты уверена в своем праве на выбор, а?»

Нина негромко засмеялась и вздрогнула: с берега донесся собачий лай.

«Либо я брежу, — подумала она, потирая лоб, — либо это что-то новенькое…»

Собаки лаяли совсем явственно.

«Ну вот, совсем как у нас в деревне… Попробую себя ущипнуть… Нет, не помогает. Я давно уже проснулась, стою на палубе пиратского судна и слышу, как лают на берегу собаки. И неизвестно, что мне снится: эти невидимые в ночи собаки или «Святой Патрик», в постели капитана которого мне только что виделась Солотча…»

Лай оборвался так же внезапно, как и возник.

«Почудилось, — подумала Нина. — Слуховая галлюцинация… Насмотрелась снов о прошлой жизни, вот память и вызвала звуки собачьего лая. Откуда, право, могут взяться собаки в юрскую эпоху?»

Она посмотрела на яхту. «Палома» стояла на якоре между застрявшим на отмели корветом и выходом из бухты. В кокните угадывалась темная фигура. Вот мигнул и исчез огонек сигары.

«Хуан, — с внезапно теплым чувством определила Нина, — это он сегодня на вахте… Ему скучно, пожалуй, сейчас и одиноко. И мне… Мне тоже одиноко… Крикнуть ему? Нет, разбужу остальных мужчин. Они так намаялись днем на выгрузке… Пусть спят спокойно, завтра у них трудный день».