Дело о бананах - [9]

— Вот именно, господин О'Тул, — на журнальный столик веером легли вырезки. — Вы коммунист? Нет? Всё равно! Нам не нравятся ваши паскудные статьи: всё, что вы пишете об «Антикоммунистическом Альянсе» — скверная ложь и клевета.

— Но уже сам факт, что я оказался здесь, подтверждает…

— Заткнитесь! И запомните, что в ваших интересах, если хотите жить… — голос взвился ввысь на такой ноте, что пес напружинился и угрожающе зарычал, — в ваших интересах поскорее убраться навсегда из Аргентины!

О'Тула отвезли туда же, где его схватили. Глядя вслед уносившемуся прочь «крайслеру», он обратил внимание, что на машине отсутствовали номерные знаки…

— Вчера пришло письмо за подписью «Трех А». В нем напоминалось, что срок, данный Фрэнку на размышления и сборы, истекает через две недели, — закончила рассказ Глория.

В комнату, шумливо отдуваясь, ввалился О'Тул с грудой пакетов и свертков в руках.

— Здорово, дружище! Подожди минутку — дай брошу всю эту снедь на кухне… — И кивнув жене: — Пойдем, Гло, займись хозяйством.

Фрэнк вернулся в комнату с бутылкой брэнди и рюмками. Чуть не грохнулся, зацепившись за телефонный шнур. Исель поддержал его. Они обнялись, радуясь встрече, как мальчишки.

Отхлебнув крепкого дешевого брэнди местного производства, О'Тул заговорщически подмигнул:

— Вижу, вижу, старина, Глория совсем заморочила тебе голову. Политика — по-прежнему её любимый конек. День-деньской в доме только и разговоров, что о террористах, империалистах, инфляции и эмансипации. А если говорить серьезно, Исель, дела у нас тут совсем невеселые. Сегодня ухлопали Виньяра…

— Гло рассказывала о том, что произошло в Эль-Тигре… Рассказывала и о «Трех А». Об угрозах тебе.

Фрэнк беззаботно отмахнулся:

— Плевать я на них хотел.

Капитан задумчиво вертел между пальцами пустую рюмку.

— По-моему, вам с Глорией надо уезжать отсюда… — сказал он. — Неужели не найдешь себе журналистскую работу в другой стране?

— Работу и искать не требуется. Ко мне в редакцию приходил на днях Брайан Клуни, из Рейтера. Предлагал устроить в свое агентство. Есть вакантные корреспондентские должности в нескольких странах. В малоинтересных, правда, с профессиональной точки зрения. На Гаити, в Доминиканской Республике, в Гондурасе, на Ямайке.

— Я не очень в этом разбираюсь, но, на мой взгляд, лучше быть корреспондентом солидного агентства в любой глухомани, чем репортером крошечной газеты в такой бурлящей событиями столице, как Байрес.

— Это верно, — согласился Фрэнк, наполняя рюмки.

— В чем же загвоздка?

— Отъезд из Аргентины именно сейчас будет выглядеть так, словно я поддался на шантаж подонков из «Трех А», струсил, сбежал…

За ужином Исель Прьето, не вдаваясь в детали, сообщил друзьям о цели своего приезда в Буэнос-Айрес.

ГЛАВА VII

Он остановился у массивного, в стиле раннего ампира, здания с бронзовой доской у входа: «Клуб истинных друзей человека». Толкнул тяжелую — мореного дуба — дверь и оказался в полутемном просторном вестибюле, где солнечные лучи, притупленные и преломленные стеклами стрельчатых витражей, падали цветными пятнами на белый мраморный пол. Два черных чугунных рыцаря строго стерегли широкую лестницу, ведущую в бельэтаж, откуда слышался разноголосый лай. На лестничной площадке седой благообразный служитель, отвечая на вопрос О'Тула, с достоинством произнес: «Регистратура прямо по коридору, сеньор. Последняя комната направо».

На обитых голубым шелком стенах висели в золоченых рамах портреты чемпионов и рекордсменов, лауреатов многочисленных конкурсов и благотворительных базаров: болонок, пекинезов, тойтерьеров, пуделей, шпицев и замысловато причесанных собачонок неведомой породы.

В мягких креслах ожидали приема к врачу-ветеринару псы и их владельцы. Тучный, апоплексического вида господин держал в широких ладонях тонконогого пучеглазого уродца, такого крохотного, что его можно было бы носить в кармане. Высокомерная старушка жалостливо гладила маявшуюся от зубной боли кудлатую шавку с перевязанной мордочкой. Крутившийся у точеных ножек юной экстравагантной девицы красавчик пудель завистливо тявкал на портрет своего именитого собрата.

— Королевские доги? — презрение, смягченное привычным кокетством, прозвучало в голосе молодящейся дамы преклонных лет. — Мы их не регистрируем. У них свой клуб.

— А здесь?..

— Здесь комнатные собачки. Декоративных пород. Истинные друзья человека!

По адресу, полученному от регистраторши, О'Тул понесся на другой конец города, в клуб королевских догов «Голубая кровь».

Прозрачная полусфера из стекла и алюминия гигантским мыльным пузырем сверкала под солнцем. Вокруг раскинулся ухоженный изумрудный газон. Внутри, под куполом, соединенные эскалаторами, висели площадки, где среди благоухающих цветов и ажурных клеток с певчими птицами разместились различные службы клуба.

— Я корреспондент «Буэнос-Айрес дейли», — представился Фрэнк. — Собираюсь сделать серию репортажей о ваших подопечных. Самых знаменитых.

Ему вежливо протянули стопку рекламных проспектов и фолиант с родословными догов, зарегистрированных в Байресе.

Клички августейших кобелей и сук располагались в книге по алфавиту. О'Тул раскрыл увесистый фолиант на букве «Ч». Каждой псине отводилось по нескольку страниц, заполненных фотографиями и описаниями матримониальных связей родовитых предков вплоть до двадцатого колена.