Дело о бананах - [11]

…Жак и Люси засиделись до самых сумерек, пока не прикончили бутылку «Мумма».

Дьосдадо тоже не торопился: много пил, вкусно ел, время от времени осоловело поглядывал на подгулявшую чету Леспер-Медоков. Когда те поднялись, собираясь наконец уходить, Сумаррага с ловкостью, неожиданной для его грузного тела, выскочил навстречу из-за столика, жадно припал к дамской ручке влажными губами и, щелкнув по-солдатски каблуками, отрекомендовался:

— Дьосдадо Сумаррага, судовладелец. — Ей: — Всегда к вашим услугам, мадам. — Ему: — Безмерно рад знакомству с великим писателем.

— Мы тоже рады, — зарделась от удовольствия Люси.

— Рады, рады, — поддакнул польщенный Жак. И предложил: — Давайте завалимся к нам, а?

В доме у журналиста, за кофе с ликером и сигарами, совсем уж размякший Дьосдадо огорошил Леспер-Медока неожиданным признанием:

— Полюбили, ах как полюбили мы вас. И знаете, за что? Ну, ну же! Подумайте, подумайте. Не догадываетесь? Тогда сам скажу. Откровенно. За статью в «Плейбое»! Ловко вы расписали грязные делишки красного сброда. Полезная статья. Своевременная. А то щелкоперы о нас все кричат: «Три А» да «Три А»! А мы что? Мы за порядок. Враги порядка и демократии — они, эти слюнявые студентишки-марксисты.

— Позвольте, — промямлил Жак. — Я, собственно, имел в виду…

— Знаю я, что вы имели в виду, приятель. Не маленький: в политике разбираюсь. — И переключаясь на млевшую рядом Люси: — Ваше здоровье, прелестница.

…Об этом случайном знакомстве Леспер-Медоков и вспомнил Фрэнк, думая, как помочь своему Панамскому другу выйти на руководство «ААА».

ГЛАВА VIII

Пока Фрэнсис О'Тул изучал собачьи клубы, капитан Прьето тоже не сидел сложа руки. Он занимался резервным вариантом, который был предусмотрен планом, одобренным начальником Хе-дос полковником Бартоломео Монтехо.

Исель осторожно навел справки о Доминго Овьедо, своём бывшем однокашнике по школе в Форт-Шермане. Выяснилось, что пехотный капитан Овьедо, коему прочили головокружительную карьеру, в пехоте уже не служит (как, впрочем, и в других родах войск) — его уволили в отставку из-за дебоша, учиненного в столичном доме свиданий для избранной публики.

Дальнейшие поиски привели панамского контрразведчика в приобретенный отставным капитаном подпольный кинотеатр, в котором круглосуточно прокручивались контрабандные порнографические ленты. Однако самого Доминго Овьедо в Байресе не было — он укатил на месяц то ли в Испанию, то ли в Италию.

Исель огорчился этой неудачей. Оставалось утешать себя тем, что этот вариант всё равно рассматривался руководством Хе-дос как резервный. Полковник Монтехо и капитан Прьето допускали: Овьедо мог быть осведомлен через общих знакомых — офицеров о нынешних взглядах своего бывшего однокурсника по военной школе. В этом, естественно, таилась определенная опасность для успешного осуществления аргентинской части операции «Дело о бананах». Огорчился Исель, но не в его характере было мириться с неудачами. Поразмыслив, панамец пришел к выводу, что нет худа без добра и что отсутствие Доминго Овьедо открывает перед ним неожиданные возможности.

По просьбе Фрэнка корреспондент «Ля пресс» — хоть и с неохотой, да ведь старому другу не откажешь! — свел Иселя Прьето с Дьосдадо Сумаррагой. При встрече капитан Прьето (он явился при орденах и в форме, которую обычно не носил и взял в Буэнос-Айрес специально «для представительства») назвал себя другом Доминго Овьедо и, сославшись на острую необходимость увидеть кого-нибудь из руководства ААА, ну хотя бы Бласко Круса, попросил: «Устройте мне это». Сумаррага пообещал. И обещание свое выполнил.

На следующий день, около трех пополудни, как и договаривались, к парадному подъезду гостиницы «Эспланада» подкатил черный «крайслер». Из-за руля выскочил Дьосдадо, распахнул заднюю дверцу:

— Садитесь, капитан! — Больше в машине никого не было.

«Повезет на конспиративную квартиру? — мелькнуло у Прьето. — Может статься, в тот особняк, который не по своей воле посетил О'Тул…»

Сумаррага, бывший таксист, ловко лавируя в потоке автомобилей, без умолку тараторил и наконец лихо затормозил у дома напротив памятника Христофору Колумбу. Вышел из машины. Исель хотел было последовать за ним, но Дьосдадо, вмиг от чего-то посуровевший (с лица его сползло выражение радушия и беспечности), показал жестом — сидите, мол, и не рыпайтесь. Панамский контрразведчик проследил за его выжидательным взглядом и увидел, как, рассекая толпу прохожих, к ним двигался дымчатый дог, ведя на поводке прилизанного молодого человека некрепкого телосложения. Капитан Прьето усмехнулся: он догадался, что осмотрительный Бласко Крус не заехал самолично за ним в гостиницу из вящей предосторожности, боясь ловушки на месте заранее обусловленной встречи.

…Дог разместился на переднем сиденье, высунув голову в окошко; его хозяин устроился рядом с Иселем.

Наружностью Бласко Крус смахивал на изнеженного успехом солиста бит-группы: модные обвислые усы, овальные темные очки, бордовый вельветовый широкобортный пиджак, кружевная рубашка и расклешенные, в мелкую полоску брючки. От одежды исходил слабый, но неистребимый запах марихуаны. Вяло поздоровавшись, он властным тоном приказал: