Дело Мотапана - [4]

В этот вечер ему не повезло: Арлетт де ля Кальпренед не появилась на сцене. Он уже хотел оставить свой наблюдательный пункт, но окно молодой девушки вдруг осветилось, шторы неожиданно поднялись, и Альбер увидел силуэт, от которого забилось его сердце.

— Откуда она так поздно? — прошептал он. — Вот она встает на колени, молится…

Зрение не обмануло Альбера: его возлюбленная молилась, опустившись на колени, как грешница перед судьей. Плечи ее вздрагивали. О чем она плакала? Ее молитва была горячей и короткой. Затем девушка встала и подошла к окну, но тут заметила, что за ней наблюдают, и поспешно удалилась.

Альбер долго не мог заснуть, хотя лег очень поздно, и проснулся довольно рано: влюбленные спят мало. Всю ночь он видел странные сны, в которых ему являлись кроткое личико любимой и расстроенная физиономия ее распутного брата, сам же он выступал в семейной драме в роли спасителя. Ему снилось, что суровый дворянин — супруг Арлетт — запрещает ему вмешиваться в их семейные дела и закрывает перед ним дверь своего дома.

Дневной свет прогнал ночные видения. Прежде чем встать, Альбер постарался хладнокровно обдумать положение, в котором невольно оказался. Он теперь знал, что его любимую девушку что-то мучает. Он видел, как Арлетт плакала и молилась, и надеялся, что она думала о нем, потому как, встав с колен, она взглянула на его окно.

Альбер не сомневался, что верно угадал причину ее горя, и обещал себе вернуть Жюльена на путь добродетели. Альбер очень хотел помочь этому молодому человеку, который был ему симпатичен и с которым он обращался как с товарищем, несмотря на большую разницу в возрасте.

Почему граф закрывал глаза на пороки сына? Как, например, он допустил, чтобы его сын записался в клуб, где принимали такие большие ставки? Дутрлез часто пытался найти причину снисходительности графа, но не смел прямо спросить его об этом. Пока он размышлял, как подступиться к этому щекотливому вопросу, пришел камердинер, чтобы развести огонь в камине, как делал это каждое утро ровно в девять часов. Он принес газеты и письма и молча положил их на ночной столик: ему было запрещено будить хозяина, который любил понежиться в постели.

На этот раз Альбер раскрыл глаза, увидел на серебряном подносе три утренние газеты, которые вовсе не желал читать, два письма, которые не торопился распечатывать, и вновь предался мечтам. Уже миновало то время, когда он получал душистые записочки, один вид которых заставлял его сердце биться чаще. Он знал, что Арлетт де ля Кальпренед никогда не станет ему писать.

Итак, оба письма дожидались своего часа. Адрес на первом был написан хорошо знакомым почерком.

— О чем может мне писать этот безумец Куртомер? — прошептал Альбер, рассматривая конверт. — Мы расстались в полночь, а на рассвете он присылает мне письмо с нарочным — на нем нет почтового штемпеля. Это настораживает! Он чертовски задирист… Не напросился ли он этой ночью на какую-нибудь дуэль? Посмотрим.

Достав листок, он прочел довольно загадочные слова: «Полное поражение, любезный друг! Сражение прекратилось за недостатком боеприпасов, но я не считаю себя окончательно разбитым. Если ты можешь принести новые заряды, заходи ко мне после завтрака, во втором часу. Если не можешь, не будем больше об этом говорить. Целую тебя. Твой верный Жак де Куртомер».

— Свинья! — проворчал Дутрлез. — Он опять проиграл, и, вероятно, порядочную сумму. Я, конечно, не оставлю его в затруднительном положении, но, говоря по совести, он слишком часто прибегает к моей помощи. Я ведь не миллионер! Почему он не обратится к своему брату? Нет, его брат — судья и отец семейства. Он, видишь ли, рассердится… Только я могу ему помочь. Но я непременно возьму с него обещание бросить игру.

Альбер скомкал записку своего беспутного приятеля и распечатал второй конверт.

— Это что за каракули? — прошептал он, пытаясь разобрать почерк. — Только бы не просили денег!

Но тут он увидел подпись.

— Жюльен де ля Кальпренед! — воскликнул он изумленно. — Вот так штука! Он пишет мне впервые в жизни, должно быть, по важному делу…

Вот что там было написано:

«Любезный месье Дутрлез, вы очень меня обяжете, если сегодня в одиннадцать часов утра будете в кофейне „Лира“, в зале справа от входа. Я хочу попросить вас о большой услуге».

— Деньги! Я угадал. И ночью не ошибся: это точно был он. В какую беду он попал, великий боже? Но я ему помогу! Его сестра не будет больше плакать. Нужно немедленно отправляться в кофейню. Конечно, я позавтракаю с ним. Но почему он просто не пришел ко мне?

С этими словами Дутрлез вскочил с постели и начал одеваться. Он позвонил камердинеру, чтобы узнать, кто доставил письмо. Оказалось, что его принес сам Жюльен, причем он был уже одет, хотя обычно вставал не раньше полудня.

В четверть одиннадцатого Альбер вышел из дома, не забыв взять с собой опал. В это утро судьба уготовила ему несколько встреч на лестнице. На площадке третьего этажа он столкнулся с молодым Анатолем Бульруа, который, по всей видимости, возвращался после дурно проведенной ночи: физиономия его была помята, а одежда потрепана. Альбер холодно поклонился кутиле и продолжил свой путь. На втором этаже он встретил Мотапана и был крайне удивлен, увидев, что тот звонит в дверь Кальпренедов. Мотапан был совершенно неотразим, что подчеркивал щеголеватый костюм, который очень ему шел. Жильца с четвертого этажа он удостоил рукопожатием и широкой улыбкой, что означало: «У меня нет времени разговаривать с вами».