Дело лохотронщиков - [29]

— Точно, не знаем, — подтвердили Алешка и Жорик.

— То, что мы не знаем их, не означает, что они не знают нас, — возразил я. — Мне просто показалось… Погодите, фотографии у меня с собой, сейчас я сверюсь.

Я вытащил фотографии и стал их внимательно перебирать.

— Точно, вот они! — воскликнул я. — Держатся чуть в стороне, не засвечиваясь. Я их на всякий случай щелкнул, потому что у меня возникло подозрение что и они — среди наблюдающих за лохотроном или среди подсадных уток. Понимаете? Для нас-то они были незаметны, но они отлично могли запомнить — и наверняка запомнили — и Жорика, и Илюху! Теперь представляете, что будет, если они увидят всех нас вместе! Катастрофа!

Ребята молчали. Потом Алешка хлопнул меня по плечу.

— Молодец, Андрюха! Вовремя сообразил — и наблюдательность у тебя классная. И еще хорошо, что мы сделали эти фотографии, и в срочную печать их отдали! Выручили они нас!

— Андрюха — молодец, — согласился Илья. — Но что получается? Поход — впустую, и вообще влипнуть могли ни за что, ни про что, если бы Андрюха вовремя не дотумкал… А к нашей цели — как зацепить лохотрон и этого Теплынина — мы так и не приблизились. По-моему, даже отодвинулись от нее — потому что, где ни копни, все у него так хитро подогнано, что не придерешься. Боюсь, он нам не по зубам!

— Отставить уныние! — сказал Жорик. — еще не вечер!

— Но у него и правда нет проколов… — заметила Оля.

— Главный его прокол — что он запустил этот лохотрон, — назидательно сказал Алешка. — Когда человек затевает мошенничество, это само по себе является проколом, потому что он нарушает закон и тем самым подставляется…

— Ну закрутил! — сказал Жорик. — А сейчас-то что нам делать?

— Как — что? — сказала Аня. — Погуляем по типографии, пока эти не уедут. Интересно, в конце концов. Пошли, например, вон туда…

И мы отправились в другой цех. А я шел и размышлял. Слова Алешки, что организация лохотрона сама по себе является проколом Теплынина, очень меня заинтересовали. Мне казалось, что-то за этими словами есть…

«Думай, Андрюха, думай!» — твердил я себе. Что-то простое. Да, совсем простое… Смутная мысль, дважды начинавшая брезжить у меня, когда мы стояли перед этими листовками и плакатами — и дважды меня перебивали и отвлекали… Что-то предельно примитивное, даже смешное, как эти собачки, которые описали брюки кандидата в сенаторы на глазах у избирателей…

Стоп! Я остановился. Вот оно! «На глазах у избирателей»! Мне показалось, я нашел простое решение.

— Что с тобой? — озабоченно спросил Илюха. — У тебя лицо так изменилось… Тебе плохо?

— Нет-нет! — ответил я. — Нет! Наоборот, мне очень хорошо! У меня есть идея, и мне нужно подумать!

Друзья поняли — и больше ко мне не приставали.

Как мы дальше бродили по типографии, как простились с Зинаидой Гавриловной и вышли на улицу, убедившись, что люди Теплынина уехали — все это я помню смутно. Меня целиком захватила идея, пришедшая мне в голову. Честное слово, это было настоящее озарение! Я сам удивлялся, как же до сих пор никто из нас не наткнулся на эту идею. Вот уж действительно — найти простое решение труднее и сложнее всего!

— Так что с тобой? — спросил Жорик, когда мы оказались на улице.

— Ребята! — произнес я. — Я понял, как мы поймаем Теплынина в ловушку и потопим его, вместе с лохотроном!

— Как? — сразу вскинулись все.

— Очень просто! Действительно, очень просто, проще некуда! Давайте я расскажу вам об этом, когда мы доберемся до Аглаи Бертольдовны — мне кое-что нужно додумать!

— Да ладно, выкладывай! — прогудел Илюха.

— Да, не томи, — сказал Алешка.

И девчонки тоже стали просить. И Жорик вертелся ужом вокруг меня, пытаясь выдавить из меня хоть словечко.

Но я молчал.

Глава десятая План действий и его исполнение

Да теперь и я вел себя, как Алешка: молчал, пока мы не вернулись к Аглае Бертольдовне. Как ни приставали ребята, я стиснул зубы и только снова и снова вертел в башке свою идею, рассматривая ее со всех сторон. И чем больше я ее рассматривал, тем больше она мне нравилась. Я не находил в ней ни одного очевидно уязвимого места.

— Ну что? — спросила Аглая Бертольдовна, открывая нам дверь. — Получилось что-нибудь?

— С типографией — облом, — сообщил Жорик. — Понимаете, они основную часть тиражей для Теплынина списывают как брак, и делают это совершенно законно. То есть, конечно, если напустить на них проверки, то, может, чего-нибудь и добьешься, но этот путь все равно получится очень долгий. Пока получишь заключение, что под брак списывали хорошую продукцию, Теплынин десять раз станет депутатом, и тогда с ним ничего не сделаешь!

Мы прошли в комнату и сели на привычные места, попивая клюквенный морс. А Жорик рассказал Аглае Бертольдовне о нашем походе, мы добавляли подробности и поясняли, перебивая друг друга.

— Вот так, — закончил Жорик. — Даже чуть не влипли — и все зря. Но зато Андрюха утверждает, что у него возникла грандиозная идея!

— В общем, слово Андрею Карсавину! — торжественно объявил Алешка.

Я прокашлялся и начал:

— Мы все время говорили о том, что надо искать что-то очень простое. Настолько простое, что мы на это просто внимания не обращали, оттого, что оно слишком лезло в глаза. И еще мы говорили о том, что надо искать такое уязвимое место, которое было бы уязвимым одновременно и у Теплынина, и у лохотрона. Надо засветить их связь, надо доказать, что реальный хозяин лохотрона — Теплынин и что лохотрон действует с нарушением закона о лотереях. А главное, что подпольные деньги с лохотрона текут к Теплынину. Правильно?