Дело Логинова - [30]

Следователь тоскливо поглядел на вошедшего и встал.

– Товарищ полковник, провожу допрос задержанных по подозрению в вымогательстве.

Полковник, видимо, оказался гораздо более серьезной личностью, чем его подчитанный, не стал ломать комедию и просипел:

– Допрос окончен. Вы свободны, господа, пропуска ждут вас на выходе. Советую поторопиться. А вы, Велехов, подождите меня здесь. Есть разговор.

Мы не стали расспрашивать о причинах столь внезапного вызволения и спешно вышли во двор, где под липкой скучал Леша, который уже давно вырос из помощника адвоката до партнера и считался в «Строльман энд партнерс» довольно ценным сотрудником.

– Ого! Как это они вас?

От удивления он чуть не выронил сигарету. Я мельком отметил, что Леша снова перешел на «Парламент», видимо, «Кэмел» опротивел.

Мы с Долинским переглянулись, не зная, как реагировать.

– Я думал, ты нам расскажешь. Прибежал какой-то страшный полковник, погавкал на следака, и тот нас отпустил, без комментариев. Это не твой человек? – удивился я.

– Не-е-ет… – Леша впал в еще большую прострацию.

– И Смагин, что ли, не звонил никому? – удивился Долинский.

– Да нет же, я только собирался ему сказать, он еще не знает! – прогудел Леша.

Меня пожирало любопытство: и что дальше?

– Ладно! – оборвал мои мысли непривычно резкий голос Долинского. – Валим отсюда, валим. Тебе бы, Коля, морду разбить за эту дурацкую подставу. Да в такой для меня день – не хочется! Отметил, блин, праздник… Я пока не знаю, кому мы обязаны случившимся, но однозначно, что очень обязаны… Все, спето-выпито, едем по домам.

Причем тут я? Я его с собой не звал, вообще-то! Хотелось придумать отговорку, но уж больно зло сверкали в мою сторону тигровые глаза, и я решил отшутиться:

– Кстати, о мордах. Леша, меня там в ресторане об стол уронили. У меня все хорошо с лицом, а то Андрей отмалчивается на эту тему? Я красивый?

Леша тоже был не в настроении:

– Да, ты красивый, как свинья в дождь. Лицо твое нельзя людям показывать, и это не после ресторана, так всегда было. Поехали, развезу вас.

Леша теперь ездил на мерсе-внедорожнике и проклинал те годы, когда катался на «французской колымаге».

– Куда кого? – уточнил он, падая за руль.

– Надо нанести визит тому, по чьей ласке нас сегодня «приняли», и сосредоточиться на перевоспитании этого человека, – тихо и злобно сказал Долинский. – Поэтому отвези нас в ИПАМ.

КГБ свернул за угол, направляясь к внутреннему дворику, и лоб в лоб столкнулся с нами. Вернее, с Долинским – тот настоял, чтобы раз уж я хочу присутствовать, то стоял в нише у бокового входа в подсобное помещение, чтоб меня не было видно… Зато я сам видел и слышал все превосходно.

В тот момент я гордился знакомством с Андреем Долинским: вот он, уверенный в себе, сверкающий от осознания собственного могущества, стоит в боевой позиции на нижней ступеньке. Он совсем не походил на напуганного интеллигента, с которым я несколько часов назад ехал в автозаке.

Увидев КГБ, мой приятель сделал два шага вверх, оказавшись нос к носу с профкомовцем.

– Андрей Александрович?… Здравствуйте! Вы на работу?

Надо отдать должное, тот хорошо сыграл: ни намека на удивление, хотя наверняка он знал, что нас уже взяли. Долинский не стал ему подыгрывать.

– Здравствуйте. Нет, я не на работу, я к вам по делу. Скажите, пожалуйста, а зачем вы повели себя так грубо?

КГБ старательно изобразил на лице непонимание.

– Выслушайте, будьте добры, – Долинский сделал успокаивающий жест и заговорил очень тихо и быстро. – Мы готовы забыть об этом инциденте. А вот вам не стоит забывать, что пытаться укусить меня или того, от чьего имени я говорю, бесполезно. Ваши друзья из УБЭП сегодня поняли это. Не мешайте нам работать – мы не делаем ничего ужасного. И я, уважая вас, вашу компетентность и любовь к Институту, советую приложить вектор своей трудоспособности в более нужном направлении. Мы не хотим и не будем с вами воевать. Мы же в вузе, а не в какой-нибудь корпорации, и тут нет места междоусобицам. Пожалуйста, не забывайте об этом.

Не мигая, КГБ разглядывал переносицу своего страшного собеседника, не в силах посмотреть в его пылающие гневом тигровые глаза. Долинский ожидал хоть какого-то ответа. Наконец, профкомовец решился на ответ:

– Андрей Александрович, давайте оба представим, что этого разговора никогда не было. Вы лучше забудьте о нем, как и я. Мы все устали. Но работы впереди еще много, правда?

Я едва сдержался, чтоб из ниши не хрюкнуть: вот она, хорошая мина при плохой игре!

Долинский заметно нахмурился:

– Как знаете.

Не прощаясь, он двинулся в Институт, слегка подпрыгивая от злости при ходьбе. КГБ, проводив его взглядом (и по близорукости не заметив меня в нише), печально вздохнул и последовал к машине.

– Солнышко, я дома.

Как всегда, ни звука в ответ.

Я был измотан, просто выжат. С облегчением сбросив мокасины, прошел в квартиру, не подававшую признаков жизни. Таня, по всей видимости, была в гостях или в каком-нибудь салоне.

– Как приятно, когда тебя встречает родной семейный очаг! Разумеется, жрать нечего… – вслух рассуждал я, но все же двинул в кухню для проверки.

К моему лютому удивлению в холодильнике обнаружилось нечто похожее на продукты питания: огурец, нарезанный сыр (начавший подсыхать), пустая бутылка из-под колы посреди овощного лотка и банка майонеза. Я вдруг вспомнил, что фирма-производитель продукта принадлежала моему однокурснику.