Дело Логинова - [18]

– А там внутри есть надпись – «Князю Сумарокову-Юсупову от Государя в День Полтавской победы?» – предположил я. – Это хоть не антиквариат?

– Не знаю, – пожала плечами она, хитро улыбаясь. – Можешь считать антиквариатом.

Это был очень приятный подарок[14].

– Можно – обнимашки? – предположил я.

– Можно, в честь Дня рождения, – согласилась Настя.

…А дальше все было очень хорошо очень плохо – в тот день я запланировал поставить все точки над i, а вышло, что просто убил ситуацию.

Мы прошли до памятника Шевченко, где я остановился, повернулся к ней лицом и взял за плечи.

– Что случилось? – испуганно спросила она.

Гениальный Логинов приступил к процедуре. Я говорил долго, почти две минуты. Воспроизвести все это сейчас сложно, да и нет смысла. Речь свелась к тому, что я ее люблю и это все неправильно. Мы не должны быть друзьями, это противоестественно, мучительно, и я больше этого не выдержу. С каждым новым высокопарным словом – а я этого не замечал, потому что глядел себе под ноги – Настя вздрагивала, ее зрачки расширялись, и руки дрожали все сильнее. Финальный аккорд был просто виртуозен: я сказал, что сейчас уйду, и пусть она переварит и осознает все, что я на нее выгрузил. Я очень ей благодарен и очень жду ее звонка – как только она будет готова…

Повернувшись спиной к Насте и памятнику Шевченко, я зашагал по направлению к бульвару – нужно было немного пройтись и освежиться. Я почувствовал себя освободившимся от груза и понимал, что сделал все правильно.

…– Представляете, даже не звонок, а СМС, – рассказывал я друзьям, сидя на пушке и болтая ногами. – «Нам лучше прекратить общение». Все! И все! На звонки не отвечает, на сообщения тоже – полный игнор. Кажется, это конец.

– И хрен с ним… с ней, то есть. Много рыбы… ой, – Илья осекся, поняв, что я не оценю юмора, и продолжил в другом ключе, – ну, то есть надо отвлечься, и тебе полегчает.

– И как мне отвлечься? – возмутился я. – Как мне отвлечься от человека, который мне стал роднее всех за это время? Как мне забыть… а, что вам рассказывать, много вы понимаете…

– Бухай, кури и сдохни, – прокомментировал Леша.

– Тихо ты, – вмешался Илья. – Тебе надо напряжение снять. Завтра вечером иди к Смагиной на воскресную вечеринку. Помнишь, я говорил, что она глаз на тебя положила? Так вот сразу и… подлечишься. Она же приглашала?

Таня – дочь профессора Смагина. Он работал на моей кафедре, а Таня училась в одной группе с Ильей, на ФЭП. Ну как – относительно говоря «училась», потому что она скорее лазила по клубам и по курортам с друзьями-подругами. Мы с ней виделись несколько раз в студенческих барах, пересекались в столовой за столиками с общими знакомыми, да еще как-то раз сидели рядом на новогоднем концерте.

– Да, приглашала, – признал я. – Но Танечка – это же совершенно не мой вариант. Если б она хотя бы человеком была полезным, а то ведь там лоска больше, чем смысла. Я после общения с Настей балованный, мне мозги нужны. А с ней о чем общаться? Может, знаешь темы?

– Знаю – немедленно ответил Илья. – О новом дизайне сумочек Фурла.

– Да, Логинов, с такими подругами, как помрешь, так шмотошником нарекут тебя на небесах! – вставил Леша.

Я легонько ударил его в плечо, а он, недолго думая, отвесил мне подзатыльник, но силу рассчитал неудачно – я сделал весьма забористое полусальто и приземлился на жо на жесткую спину.

– Мать твою, упырь, я сейчас соберу кости и убью тебя, – простонал я снизу.

Перепуганный не на шутку произошедшим, друг немедленно спрыгнул ко мне и помог подняться. Дико болел крестец, болел так, что я не то что о мести думать не мог – с трудом разговаривал. Илья тоже слез с орудия и подошел поближе.

– Ну, теперь-то я смогу рассказывать всем, что с танка упал, – выговорил я, когда боль и шок чуток спали. – Леха, ты теперь за такси домой платишь, понял?!

– Да все нормально, не мельтеши, заплатим мы, заплатим, – успокоил Илья. – Ты на пятках попрыгай, чтоб не так больно было, и сразу полегчает.

Я уже хорошо изучил «принцип Виноградова», но все равно рискнул и попрыгал. И, как ни странно, действительно полегчало, из чего я сделал вывод, что Илья порой дает мудрые советы.

– Ну, спасибо, помог…

– Я теперь еще и душевную боль твою сниму, если сделаешь так, как говорю. Приходи завтра к Тане. Меня там не будет, правда, у меня работа есть срочная – раздел диссера пишу одной мадам. А ты накачайся хорошенько алкоголем и не думай ни о чем…

Около полудня я проснулся на своей кровати между Ильей и Лешкой. Поначалу жуткая боль в нижней части спины меня озадачила, но потом я вспомнил про падение с танка, и все сомнения пропали. У меня ушло жалких полтора часа, чтоб разбудить и выпроводить этих двоих, после чего, собравшись с духом, я позвонил Тане.

– Да, Коленька, привет! – пропела она в трубку и тут же перехватила инициативу. – Ты сегодня придешь на Варфоломеевскую ночь?

Вальпургиеву ночь, недалекое же ты создание…

– Да, я планировал… А во сколько собираемся?

– Ура-ура-ура! – возвестила она. – Значит, будь к восьми на Владимирской возле Оперного театра. Перейдешь дорогу – там кофейня будет. Возле нее я тебя встречу!