Дело генетиков - [17]

Третий удар последовал в 1947 году, когда И.И. Шмальгаузен опубликовал статью в главном советском журнале по философии (не в научном, а философском!!!), где резко критиковал научные позиции Лысенко. Обратите внимание, что генетики активно использовали административно-идеологический ресурс.

В итоге, в решениях Февральского пленума ЦК 1947 г. говорилось об ошибочности ряда направлений деятельности Лысенко. На научных конференциях, прошедших в 1947–1948 годах в МГУ, генетики обрушились на взгляды Лысенко с сокрушительной критикой. Опять же, вместо того, чтобы доказывать свою научную правоту, генетики сами начали устраивать общие собрания, где принимались решения типа осудить, считать…

Затем в 1948 году несколько советских биологов, включая В.П. Эфроимсона и A.A. Любищева, обратились в ЦК (!!!) с письмом, где указывали на опасность для биологии взглядов Лысенко. В то время отделом науки в ЦК КПСС заведовал Ю. Жданов, сын секретаря ЦК КПСС, второго лица в государстве, А. Жданова.

Ю. Жданов тоже поверил, что Лысенко не прав в своем отрицании менделевской генетики и буквально за несколько месяцев до сессии ВАСХНИЛ выступил на заседании одного научного общества с речью, где резко критиковал Лысенко за попытку установить монополию на истину.

Лысенко не ответил на обвинения Ю. Жданова ни в печати, ни во время выступления, хотя мог это сделать. Вместо этого 17 июня 1948 г. он написал письмо Сталину, к которому он обратился за помощью и одновременно заявил, что не может более быть президентом ВАСХНИЛ. Он просил снять с него обязанности президента ВАСХНИЛ.

* * *

А теперь я приведу небольшую выжимку из статьи Ю. Вавилова. Когда 27 октября 1947 г. Лысенко направил Сталину докладную записку, он в ней, в частности, писал: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Если мичуринские теоретические установки, которых мы придерживаемся и на основе колхозно-совхозной практики развиваем, в своей основе правильны, то назрела уже необходимость нашим руководящим органам образования и сельского хозяйства сказать свое веское слово, внести резкий перелом в дело воспитания наших кадров биологов, агрономов и животноводов. Метафизическое учение о живых телах — морганизм-менделизм, вейсманистский неодарвинизм преподается во всех вузах, мичуринское же учение — советский дарвинизм почти нигде не преподается. Прошу Вас, товарищ СТАЛИН, помочь этому хорошему; нужному для нашего сельского хозяйства делу».

Несколько слов по ходу дела. Итак, Лысенко не просил Сталина об административных гонениях. Он просил лишь дать возможность преподавать студентам мичуринское учение о гибридизации. Обвинители же Лысенко замалчивают многие неудобные им факты, такие как свободное развитие «классической генетики» в СССР на протяжении десятков лет во время руководства Лысенко ВАСХНИЛ, преобладание сторонников вейсманизма-морганизма в преподавательском составе высших учебных заведений СССР.

В учебниках для вузов генетика излагалась по Вейсману-Менделю-Моргану и их отечественным последователям, мичуринское направление всячески замалчивалось. Потом, на сессии ВАСХНИЛ выступавшие приводили свидетельства гонений на ученых, придерживавшихся мичуринского направления, со стороны вейсманистов-морганистов, занимавших значительные административные посты в научных и учебных заведениях. Поэтому на самом деле, августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 г. была призвана сделать мичуринскую генетику более известной в стране, внедрить ее в практику более широко и уж никак не разгромить морганизм.

Сталин весьма позитивно отнесся к докладной записке Лысенко. Уже 31 октября Сталин пишет Ответ: «Уважаемый Трофим Денисович! Вашу записку от 27.Х. 1947 г. получил. Большое Вам спасибо… Что касается теоретических установок в биологии, то я считаю, что мичуринская установка является единственно научной установкой. Вейсманисты и их последователи, отрицающие наследственность приобретенных свойств, не заслуживают того, чтобы долго распространяться о них. Будущее принадлежит Мичурину. С уважением. И. Сталин. 31.Х.47 г.».

Для проверки идей Лысенко 25 ноября 1947 г. Сталин разослал членам и кандидатам в члены Политбюро, секретарям ЦК, министру сельского хозяйства И.А. Бенедиктову, министру совхозов H.A. Скворцову, а также директору Ботанического сада АН СССР академику Н.В. Цицину письмо следующего содержания: «Ввиду принципиальной важности и актуальности затронутых в нем вопросов рассылается членам и кандидатам в члены Политбюро настоящая записка академика Лысенко от 27.Х.47 г. для ознакомления. В свое время поставленные в ней вопросы будут обсуждаться в Политбюро».

5 февраля 1948 г. Цицин ответил на письмо Сталина, где рассматривал вопросы, поставленные в докладной записке Т.Д. Лысенко. Цицин выступил против «монополии Лысенко на истину» и предложил провести обсуждение теоретических вопросов на сессии ВАСХНИЛ.

Сталин отрицательно отнесся к докладной записке академика Цицина, заявив: «Нельзя забывать, что Лысенко — это сегодня Мичурин в агротехнике… Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, его надо контролировать, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого — это значит лить воду на мельницу жебраков». Одновременно Сталин позже воспользовался предложением Цицина провести сессию.