Дело диких апостолов - [18]

Шофер встретил его интенсивной скороговоркой на сербском — похоже, объяснял причину появления. Чуть позже Том понял, что пора вмешаться. Он приоткрыл дверцу и обратился к боснийцу по-английски, насколько хватало возможностей.

— Я американский репортер. Я очень люблю дело независимости боснийских мусульман. Я хочу увидеть знаменитого командира Джерван-хана. В нас стреляли сербы.

Теперь боснийцев было уже трое. Они сбились в кучку и ожесточенно показывали пальцем на машину, видимо, не зная, что делать. Видя это Том взял игру на себя.

— Садись в машину, — сказал он, указывая на одного из парней, который был растерян больше других.

Солдат удивленно посмотрел на него, но повиновался. Он примостился на заднем сидении, по-прежнему держа в руках автомат. Том чувствовал, что дуло направлено ему в затылок и молился, чтобы оружие оказалось на предохранителе, а дорога — не слишком тряской.

Теперь машина ехала медленнее. Провожатый несколько раз указывал шоферу правильное направление. Кроме этого, он приказал выключить дальние фары. Том надеялся, что Воин сможет запомнить путь, по которому они направлялись во вражеский штаб.

Впереди мелькнуло несколько малозаметных огоньков — вражья маскировка была на высоте. Потом машина остановилась перед одним из зданий, приличном особняке, который война явно обошла стороной. С двух сторон как из под земли вынырнули двое часовых и буквально засунули стволы автоматов в окна машины. Это были уже явно не мобилизованные студенты, а крепкие уверенные бородатые ребята.

— Хэлло, боец ислама, — с американской бесцеремонностью сказал Том и слегка ухватившись за дуло отстранил его, постаравшись при этом выдохнуть как можно больше недавно выпитой ракии. — Я журналист из Вашингтона и должен увидеть отважного Джерван-хана. Сербы боятся его как свиньи ножа. В Сараево мне сказали, что только он может лучше всех рассказать о войне.

Момент был критический, Том, не обладая ни каплей телепатических способностей, почувствовал, как в голове часового вспыхнуло и погасло желание дать очередь в упор. Но часовой не сделал этого. Он отступил на шаг и спросил по-английски (Том радостно отметил, что этот язык дается бородачу еще хуже, чем ему).

— Ты кто и зачем тебе Джерван-хан?

Том вынул из бардачка уже приготовленное удостоверение, бейджик, еще какую-то справку и протянул часовому. «Направит фонарь, вся затея с кофе пропадет», — подумал Том.

Но фонаря у часового не было. Он нагнулся к машине и взглянул на документ внутри освещенного салона. Было непонятно, к какому выводу пришел часовой, но он вернул документ Тому, закинул автомат на плечо и исчез в темноте. Его напарник остался и его оружие было по-прежнему направлено на Павла. Впрочем, напряжения уже не чувствовалось, часовой просто следовал инструкции.

Минут черед пять перед машиной показался высокий, подтянутый парень в новеньком камуфляже. Том сразу сообразил, что ползать по земле в этой форме парню не приходилось не разу.

— Я очень сожалению, мистер Ренсимен, — сказал он почти без акцента, но очень натужливо, будто на экзамене, — сейчас слишком поздно. Джерван-хан с удовольствием встретится с вами завтра утром («После того, как порежет на части русского пленного», — подумал Том).

Начало контакта оказалось успешным. Пора было идти ва-банк.

Для начала Павел направил фары на стену дома. Потом он дал длинный, чуть прерывистый гудок (Воин от неожиданности слегка вздрогнул) и возмущенно крикнул парню, то ли адьютанту, то ли секретарю Джерван-хана. На этот раз Том уже кричал по сербски, не боясь акцента.

— Я гражданин США. В моей стране уже начался рабочий день. Редакция ждет интервью. Я думал только сербы презирают Америку (пришлось выглянуть из машины и указать на простреленное полотнище). Со мной нельзя так обращаться. Мне сказали, что Джерван-хан очень любит журналистов. Я хочу, чтобы это было правдой.

Адъютант куда-то скрылся. Часовой что-то угрожающе сказал шоферу, Том понял: просит выключить фары. Павел махнул рукой — ладно, выключай. Воин пригасил фары, не выключив до конца.

Прошло еще несколько минут, когда не из дома, из подземного гаража, вышел еще один человек, невысокий, с аккуратно постриженной бородкой, с чалмой на голове. Без чалмы, издали он напоминал бы Юрия Шевчука.

Боец, приехавший в машине с передового поста, выскочил и вытянулся в струнку перед начальником. Тот выслушал его скороговорку, что-то быстро бросил, а потом, почти не размахиваясь, ударил по лицу. Боец чуть не свалился, но удержался на ногах и снова вытянулся. Начальник опять поднял руку, но передумал и указал жестом куда-то в сторону. Часовой поспешил смыться.

После этого новый персонаж заговорил на безупречном английском и Павел окончательно догадался, что это и есть Джерван-хан собственной персоной.

— Это не территория США, мистер Ренсимен. Если вы будете шуметь и дальше, я отправлю вас обратно к сербам.

— Подойдите, — заплетающимся языком произнес Том, приоткрывая дверцу. Недовольный Джерван-хан приблизился к нему и нехотя протянул руку американскому репортеру. В этот момент момент Павел выставил вперед электрошокер, переведенный на наименьшую мощность. Таким разрядом можно было убить разве что мышь.