Дело Дантона. Сценическая хроника. - [3]

Это имя производит эффект слабого электрического разряда.

ПЕЧАТНИК. Факт есть факт: стоит ему захворать, как революция замедляет свой бег и начинает спотыкаться.

СТУДЕНТ (пылко). Это человек исключительный. Лишь его разум способен охватить ситуацию целиком, притом под каждым углом зрения. К тому же он чист.

КАМЕНЩИК. Вот-вот. А вообще, кто умник, тот и вор…

ПЕЧАТНИК (шепотом). Как «Человек Десятого Августа»…[7]

Блондин негодует.

КАМЕНЩИК. …а зачастую еще и предатель. Покамест ему одному и можно взаправду доверять.

СТУДЕНТ. Он правит лучше, чем лучший из королей. Однако о диктатуре даже не помышляет!

БЛОНДИН (угрожающе). Пусть только попробует! Но он свое дело уже сделал, друзья мои.

СТУДЕНТ. Ты спятил?!

ИНВАЛИД. Да, так и есть! Вот и Шометт[8] говорит, что это человек конченый. И он совершенно прав!

БЛОНДИН. Революция давно завершена. Сейчас Республике необходимы мир и свобода, а он затягивает войну, затягивает террор, лишает народ сил и мужества…

ПЕЧАТНИК. Эге, да это выученик Дантоновой школы!

ИНВАЛИД. Тупица! Все ровно наоборот. Робеспьер годился, пока довольно было мягких средств. Но сегодня нужна энергия! Сегодня требуются средства радикальные, которых он боится, а не то контрреволюцией заразится вся страна, как уже заражен Конвент…

БЛОНДИН. Предпочитаю школу Дантона школе Эбера! Это вы, предатели, изводите нас голодом! Вот они, ваши радикальные средства!

Лезет в драку. Внимание отвлекает полицейский отряд с приговоренным. Конвою необходимо пройти в переулок, путь в который преграждают ожидающие в очереди. Конвой вынужден остановиться, очередь расступается с трудом, более сильные отталкивают тех, кто послабее.

(Тихо). Вы только посмотрите. Какой в этом смысл? И дня не проходит, чтобы они кого-нибудь не уводили. От одной мысли об этой нескончаемой публичной бойне уже тошно! Почему ваш Комитет не положит этому конец?

ФРАНТ. Эй, а это еще кто?

Жандармы не обращают на вопросы внимания.

ИНВАЛИД. Скажите-ка, кто это?

СОЛДАТ. Эмигрант, а вам-то что за дело?

ШПИК (подходит). Что нам за дело до спасения Отечества, да? Что нам за дело?

ИНТЕЛЛЕКТУАЛ. Это что ж, пешком для разнообразия?

СОЛДАТ. Коли он один, так чего ж его везти? Он здоров, идти может.

ШПИК. Разумеется, в один-то конец может. А вот с обратной дорогой посложней… Что, господин граф? Обратно – пешочком?

Два-три человека смеются, но тут же умолкают, не получив поддержки.

МУЖЧИНА B. А почему бы и нет? Голову эдак под мышку – и вперед!

Конвой продвигается.

СЮЗОН (с дрожью в голосе). О Господи… такой хорошенький… бедняжка!

Добродушные смешки, но в целом настроение неприязненное. Конвой проходит.

ДАМА. О да, воистину скорбное зрелище…

СТУДЕНТ. Лучше благодарите Бога за энергичность и бдительность Комитетов! Или вы хотите, чтоб ассигнации превратились в макулатуру? Чтоб любой мог заломить тысячу ливров за вязанку дров и украсть у вас тот кусок хлеба, что вы пока еще можете достать?!

Двое вооруженных солдат Революционной Армии стучат в ставни и встают по обе стороны от выхода.

ГОЛОСА (приглушенные выражения облегчения, радости). Наконец-то! – Три часа заставили ждать! – Только бы всем досталось…

Булочник открывает лавку. Вопль радости. Заходит Каменщик.

СЮЗОН (своей спутнице, тихо). Кто они такие?

МАДЛЕН. Ты, поди, никогда в очередях не стояла? Революционная армия. Солдаты Венсана.

СЮЗОН. А нам они зачем?

БЛОНДИН. Поддерживать порядок. Вот увидите, как они этот порядок поддерживают.

Каменщик возвращается, заходит Мадлен. Каменщика останавливают, цепляются за него.

ГОЛОСА. Сколько там еще? – Сколько буханок? – Сколько у него там? – Всем хватит? – Хватит?

КАМЕНЩИК (высвобождается). А я почем знаю? Я не считал!

Уходит. Толпа возбуждена.

ЖЕНЩИНА A (впологолоса). Значит, мало!

Беспокойный ропот. Атмосфера накаляется.

МАДЛЕН (выбегает; обращается к Сюзон, шепотом). Поторопись – только семь штук!

Уходит. Подслушанная новость молниеносно распространяется по очереди шепотом, который сразу же переходит в крики.

ГОЛОСА. Семь штук – семь буханок – как, опять? – Скорее! – Мне! – Мне надо сегодня!!

Прежде чем Сюзон успевает добраться до двери, очередь распадается. Стоявшие в конце рвутся вперед; за ними остальные. Булочник захлопывает двери, прищемив руку какой-то женщине. Ужасный крик боли. Рассерженная толпа теснится у дверей. Вопли, крики, проклятия.

Постепенно становятся различимы отдельные голоса.

ПЕЧАТНИК (показывает на неподвижных солдат). Мы убиваем друг друга… А эти стоят тут, как истуканы, черт их дери!

Толпа несколько ослабляет натиск и обращается к солдатам, однако поначалу без агрессии.

ГОЛОСА (с раздражением, но без злобы). Ну, шевелитесь, шевелитесь – давайте! – И помогите нам, зачем вы здесь? – Революционная армия! – Только о переворотах и думают! – Набить бы вас, как чучела, и Венсанов ваших тоже! – Хоть бы пальцем кто пошевелил, что ли… – Скажите хоть, что нам делать?!

СОЛДАТ I. Идите по домам, живо!

Удивленный ропот, переходящий в бешеный рев. Толпа становится агрессивной, напирает на солдат, однако напасть не смеет.

КРИКИ. Они это нарочно! Им дали на лапу, чтоб нас не пускали! Прихвостни предателей!

Печатник замахивается на солдата, тот берет штык наизготовку. Пронзительный вопль ужаса. Толпа уворачивается от оружия, как голодный пес от кнута. Подалась чуть вперед – и ни шагу дальше. Стало потише, так как от гнева и страха голоса звучат глуше. Угрожающее промедление с обеих сторон.