Дело чести - [25]

Результаты, в целом, удовлетворяли. Пассивные датчики были менее чувствительны чем активные, но многократно дублированные системы, установленные на каждой платформе, до некоторой степени компенсировали это за счёт своего количества. Обнаруженные платформами источники энергии позволили уточнить число кораблей, которые Манти, в настоящее время, имели на разных стадиях строительства, в основном на ранних, согласно оценкам его экспертов. На завершающих этапах строительства используется намного больше бортовых источников энергии. По крайней мере, Эстби знал теперь точное расположение орбитальных доков, и множества распределённых верфей в системе. Многие проекты, на последних, были заморожены на ранних стадиях и сейчас проходили расконсервацию. Он надеялся, что этот труднообъяснимый факт не означает ошибки, сделанной им в оценке интеллекта Манти. Полной уверенности у него не было, учитывая то, как осторожно он должен был действовать. Существовала возможность, что наблюдаемые верфи недавно завершили свои старые проекты…

И то, что Манти, кажется, переносят всё новое строительство к Звезде Тревора, также не добавляет точности анализу, признал он кисло.

Что являлось тут правдой, наблюдения прояснить не могли. Если работы, производящиеся на распределенных верфях, можно было оценить более-менее точно, то со станциями это становилось проблематичным, не было сомнений, однако, что количество строящихся кораблей, на этих очень производительных орбитальных комплексах, было достаточно большим.

И мы знаем их точные координаты, напомнил он себе.

Теперь это был только вопрос слежения за тем, что обнаружили их разведывательные платформы. Он действительно предпочел бы послать их в еще один короткий рейд, ближе к дате проведения операции. Но сохранение элемента неожиданности было более важным, чем проверка каждой отдельной детали. И в конце концов нельзя было сказать, что предпринимались какие-либо усилия замаскировать то, за чем наблюдали Эстби и его люди. Обычно никто не пытается спрятать такие штуки, как орбитальные верфи (а даже если бы попытались, Эстби не представлял себе как кто-то смог сделать что-либо подобное), и не двигают их с тех пор, как они оказались в нужном месте. Даже если кто-то бы их сдвинул, "Хамелеон" и его братья знали бы от этом, благодаря удаленному оптическому наблюдению, которое они продолжали, и тому факту, что импеллерный клин любого буксира, который начал бы двигать верфь, определённо должен был быть настолько мощным, чтобы его обнаружил по крайней мере один корабль разведчик.

Так что всё что мы должны сейчас делать, это ждать, сказал он себе, прислушиваясь к музыке и голосам. Еще один стандартный месяц, до тех пор пока мы не установим платформы наведения на места.

Это будет менее рискованным, признался он сам себе, но только немного. Платформы наведения были еще скрытней, чем его судно. Чтобы их заметить, нужно было буквально столкнуться с ними нос к носу, а они будут расположены выше системы эклиптики, где не было никакого движения, могущего стать причиной такого столкновения. Он был бы более счастлив, если бы платформы имели немного меньшие размеры — признался он сам себе и в этом — но доставка информации наведения к такому количеству отдельных ракет в промежуток времени, такой маленький, какой требовал операционный план "Устричная Бухта", требовала невероятной пропускной способности. И, несмотря на всё, было очень вероятно, что манти услышат что-то, когда они начнут передавать все данные.

"Не то чтобы это имело какое-то значение к тому моменту", подумал он с мрачным удовольствием. Всё, что он и его эскадра делали в течении последних трех с половиной стандартных месяц, сводилось к той горстке секунд трансляции… и когда она начнётся, ничто не сможет спасти Звездную Империю Мантикоры.

Глава 4

— Вы получили копию записки от Адмирала Ченга? — Спросил капитан Дауд ибн Мамун аль-Фанудахи, заглянув в кабинет Капитана Ирен Тигу.

— Какую записку?

Тиг закатила глаза с таким выражением лица, которое она не позволила бы видеть любому другому офицеру флота. В самом деле, ещё месяц назад аль-Фанудахи никогда бы этого не увидел. Показное презрение или по крайней мере неуважение было крайне опасно для адмирала, особенно для офицера приграничного флота разговаривающего с офицером боевого флота. И уж совсем невозможно когда офицеру приграничного флота задают вопрос.

К сожалению, Ирен Тиг пришла к выводу, что аль-Фанудахи был прав в своей вере в правдивость "нелепых сообщений" о "супер оружии" Мантикорского королевского флота. Данная точка зрения, по ее мнению, была полностью подтверждена тем, что произошло с Иосифом Бингом в Новой Тоскане. И, по-видимому, эта точка зрения продолжала не приходить на ум Ченгу Хай-швуну, командующему офицеру Управления Оперативного Анализа, к которому она и аль-Фанудахи, были назначены.

— Я, о той, которая про совещание на следующей неделе, — сказал аль-Фанудахи, — Которая для Кингсфорда и Тимара.

— Ох.

Тиг нахмурилась, пытаясь вспомнить, в какую из своих обширных папок корреспонденции, она положила ту конкретную записку. Половина дерьма, которое к ней попадало, даже не открывалась, еще меньше прочитывалось. Никто наверно не смог бы отследить все записки, письма, доклады, запросы, и просто мусор, плавающий вокруг здания Управления Флота и его пристроек. Не то чтобы производители всего этого пустословия чувствовали какое-либо принуждение признать эту точку зрения. В конце концов, настоящей причиной для большинства из них было просто прикрыть собственную задницу, и оправдания, что в сутках нет столько времени, чтобы прочесть всё это, не имели никакого значения, когда они вытаскивали свою копию файлов и начинали махать их перед чьим-то носом.