Дело чести - [216]

И всё же при всех годах, затраченных на Дарий, при всех усилиях, при всех поколениях труда, оставался тот факт, что его космическая станция и верфи значительно уступали мантикорским до "Устричной бухты". Бенджамину Детвейлеру не нравилось это признавать, но он был согласен с отцом. В день когда кто-то перестанет признавать правду, он может послать своим местам о будущем прощальный поцелуй. А правда была в том, что несмотря на достижения Согласования в НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы — прим. пер.) и на любые тактические преимущества, которые могли проистекать из стрик-драйва и спайдер-драйва, очень немногие звёздные нации могли сравниться по эффективности промышленности со Звёздной Империей Мантикора. На самом деле, Бенджамин подозревал, что даже Мантикора не могла осознать, каким огромным преимуществом она обладала в этом отношении.

Последние пять или шесть лет он и Дэниел пытались ввести мантикорские методики на Дарии, но лишь обнаружили, что задача была не так проста и прямолинейна, как они рассчитывали. Если они действительно хотели воссоздать мантикорскую эффективность, им пришлось бы скопировать всю промышленную базу Мантикоры — и её общество, — а они просто не могли сделать этого. Их рабочая сила чрезвычайно хорошо выполняла приказы, была очень хорошо образована и высоко мотивирована, но та независимость мышления, которая была свойственна мантикорским рабочим, не поощрялась среди рабов Дария. Даже если бы это было не так, их базовые методы и технологии просто отличались от применявшихся на Мантикоре. Они были лучше, чем могло бы добиться большинство звёздных систем Лиги, если бы только могло это представить, но всё же отставали на целое поколение от манти.

— Я бы тоже хотел уничтожить больше их кораблей стены, отец, — сказал он наконец. — С другой стороны, ты верно заметил насчёт их поставок ракет. Особенно если мы сможем заставить их потратить большую часть того, что у них есть, на солли.

— Я знаю.

Альбрехт отпил ещё вина и посмотрел на дно своего бокала.

— Я знаю, — повторил он, — но я размышлял. Я знаю, что они не попались нам на верфях, но мы знаем, где они, и…

— Нет, отец.

Два слова прозвучали очень твёрдо, и Альбрехт взглянул на Бенджамина, который сидел, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. На мгновение это стало выглядеть почти комично: просительное выражение отца и суровый огонь в глазах сына.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, отец, — продолжил Бенджамин. — На самом деле, Дэн, Коллин и я догадывались, что это придёт тебе в голову, как только мы поймём, что не удалось поймать на стапелях столько кораблей, на сколько мы надеялись.

— Значит, вы трое собрались и обсудили это за моей спиной, да? — голос Альбрехта мог бы быть угрожающим, но вместо этого был почти озадаченным, и Бенджамин подал плечами.

— Это ты поставил меня во главе флота, Дэниела во главе исследований, а Колина во главе разведки, отец. Я не думаю, что ты сделал это потому, что хотел, чтобы мы оседлали твои мозги.

— Нет, в этом ты прав, — согласился Альбрехт.

— Ну, раз мы не только на них выезжаем, нам пришло в голову подумать о том же, о чём и ты. Если Тополев и Коленсо смогли пробраться в систему Мантикоры незамеченными, почему бы не сделать то же самое на звезде Тревора? Перебить те их корабли, которые мы не достали в первый раз?

— Об этом я и думал, — сказал Альбрехт. — Судя по твоей реакции, вы трое, похоже, решили, что это всё-таки не очень-то хорошая идея?

— О, идея отличная, отец. Проблема в том, насколько вероятно, что мы с ней не справимся. Взглянем правде в глаза, "Устричная бухта" — во многих отношениях одноразовая операция. Она удалась, потому что манти не имели представления о наших возможностях. Ну а теперь имеют — в смысле, представление. Они все ещё не знают, как мы это сделали, но им чертовски хорошо известно, что нам это удалось, и за неимением лучшего они станут набрасываться на каждый "сенсорный призрак", которые поймают их гипердетекторы, всем, что у них есть. И честно говоря, то что нам не удалось придумать эффективный детектор для спайдер-драйва, не наполняет меня уверенностью, что у манти нет чего-то такого, о чём мы даже не знаем, что может выполнить эту задачу. Я думаю, это маловероятно, но я не готов полагать, что это невозможно.

— Так что, уже с точки зрения входа в систему во второй раз дело стало бы гораздо более сомнительным — особенно если второй раз наступит вскоре после "Устричной бухты".

Бенджамин смотрел через стол на своего отца, пока Альбрехт не кивнул, чтобы показать, что следит за мыслью.

— Во-вторых, — продолжил тогда Бенджамин, — на самом деле, нам понадобились бы более значительные силы. "Устричная бухта" удалась, потому что мы могли рассчитывать на полную внезапность, а все наши цели были гражданскими сооружениями. Они не были бронированы, у них не были включены никакие пассивные системы защиты, и они не могли маневрировать. После того, что произошло с их центральной системой, я гарантирую, что никто с таким опытом, как манти, не позволит поймать свой боевой флот в подобном положении. КПо меньшей мере, их импеллерные узлы будут постоянно разогреты, а скорее всего, клинья будут подняты на минимальной мощности, и они развернут достаточно своих проклятых сверхсветовых платформ, чтобы успеть полностью включить импеллеры и гравистены прежде, чем что-либо выйдет на рубеж атаки. Так что нам понадобится чертовски больше огневой мощи, и к сожалению, "Акулы" слишком малы — и их слишком мало — для обеспечения такого уровня сил. Хуже того, они слишком хрупки, чтобы выдержать тот ущерб, который могут нанести лазерные боеголовки манти.