Дело чести - [8]

Он думал, что Ба никогда не понимала отвращения Мэг к таким вещам, как ярмарка невест, на которой девушек оценивают, как молодых кобылок. Терренс хорошо помнил первый и единственный сезон Мэг шесть лет назад. Он приехал в город, чтобы поддержать ее, но оказалось, что в двадцать три года есть более интересные развлечения, и он лишь изредка сопровождал сестру, предпочитая проводить время с дружками из Оксфорда.

Он начал писать письмо леди Седжвик в Уитэм-Эбби, но после первых же строк мысли его вернулись в прошлое. Водя кончиком пера по щеке, он улыбнулся, вспомнив нескладную восемнадцатилетнюю Мэг– сплошные руки да ноги. Она была выше всех, за исключением своих столь же рослых родственников. Ба, выступавшая в роли провожатой Мэг на балах, умудрялась наряжать ее самым нелепым образом – в пышные кружевные платья, изобилующие оборками и бантами. Бедная Мэг была похожа на пугало. Она поднимала худенькие плечи и сутулилась, стараясь казаться ниже ростом. Ее широкая, почти мужская походка совершенно не соответствовала платьям в оборках, заказанным Ба. Она представляла тогда забавное зрелище, но для нее самой это время было не слишком веселым. Девушка страдала болезненной застенчивостью, особенно переживая из-за высокого роста. Друзья Терренса даже дразнили его, называя Братом Длинной Мэг. Для молодого человека в этом возрасте мнение друзей всегда решающее, поэтому, боясь насмешек, Терренс старался как можно реже выступать в роли сопровождающего своей сестры.

Сейчас он понимал, что ей нужны были помощь и поддержка. Ему следовало помочь ей освоиться в светском обществе и обрести уверенность в себе. Но он был молод, эгоистичен и не думал о бедах сестры.

Когда она вернулась в Торнхилл и сказала отцу, что больше не хочет выезжать в свет, от Терренса не укрылось облегчение, мелькнувшее в ее глазах, когда отец ответил согласием. Было очевидно, что Мэг чувствовала себя гораздо лучше в привычной обстановке, со знакомыми людьми. С этого дня Мэг ни разу не проявила какого бы то ни было интереса к мужчинам и вообще к идее замужества, хотя джентльмены, интересующиеся лошадьми, периодически наезжали в Торнхилл. Она казалась вполне довольной своей жизнью, и Терренс не мог представить, что Мэг способна изменить свое отношение к этому вопросу даже ради такого выгодного приобретения, как лорд Седжвик.

Он снова принялся за письмо, но очень скоро его мысли вернулись к замечанию Ба, что виконт может проявить интерес к Мэг. Терренс подумал, что теперь это весьма вероятно. Мэг уже не та худая неловкая девушка, какой была раньше. Терренс не был слеп и видел, как расцвела его сестра, хотя сама она, похоже, не осознавала своей красоты. Мэг была равнодушна или, скорее, просто не замечала восхищенных взглядов, которые бросали на нее грумы и конюхи, особенно когда она появлялась в брюках. С возрастом Мэг превратилась в прекрасную женщину. Терренс не мог точно сказать, когда произошло это превращение – вместо гадкого утенка появилась статная красавица. Мэг научилась гордиться своим ростом и больше не сутулилась. Наоборот, она выступала прямо и горделиво, демонстрируя всему миру свой великолепный рост.

Все свои шесть футов.

Несмотря на свою царственную красоту, Мэг по-прежнему чувствовала себя увереннее в конюшнях, чем в гостиной, предпочитала бальному платью брюки, и Терренс с трудом представлял ее флиртующей и кокетничающей.

Стук в дверь библиотеки вывел Терренса из задумчивости. Он отложил перо.

– Войдите.

На пороге появился Гиттингс, дворецкий, и объявил, что мистер Куган просит переговорить с ним. Терренс кивнул, и Шеймус Куган, старший конюх Торнхилла, вошел в библиотеку.

– Что-то случилось, Шеймус?– спросил Терренс. Конюх обычно не появлялся в доме, значит, произошло что-то важное. – Заболел новорожденный жеребенок?

– Нет, сэр, – ответил Шеймус, в смущении переминаясь с ноги на ногу, – с маленьким-то все в порядке. С ним все хорошо. Мне кое-что другое подозрительно, хочу, чтобы вы знали.

– Продолжай, Шеймус. В чем же дело?

– Ну, все из-за экипажа того джентльмена…

– Ты имеешь в виду лорда Седжвика?

– А, так он, значит, лорд? – Черные брови Шеймуса вопросительно поднялись и скрылись под спутанными волосами цвета соли с перцем, падавшими ему на лоб. – Что ж, похоже, его светлость попал в беду, так можно сказать. Я ребяток послал за обломками экипажа – ох, и до чего красивая была вещь, сэр! Так жалко, что он разбился! Правда, починить-то можно. Только надо… – Он остановился, заметив, как сузились глаза Терренса. – Так вот, тут такое дело: ось раскололась. Аккурат пополам.

– Так, значит, из-за этого произошел несчастный случай?

– Что ж… – Шеймус мял в руках шляпу и явно колебался, стоит ли продолжать. – Может, я и не прав, сэр, да только это не был несчастный случай.

Терренс резко наклонился вперед.

– Что значит «не был несчастный случай»?

– Я хочу сказать, ось была сломана, то есть распилена. Похоже, нарочно это сделали. Вся упряжка должна была развалиться на первой рытвине. Ее хотели развалить, если вы меня поняли, сэр.

– Боже мой! – резко выдохнул Терренс.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ