Кто-то вновь направил на нее свет карманного фонаря. Она заметила, что ветровое стекло разбито, переднее сиденье осыпано осколками.
У машины были люди. Через широкое окно протянулись чьи-то руки. Ее крепко взяли за кисти рук, подтянули кверху. Мужской голос произнес:
– Дайте мне руку. Эта штука может загореться. Быстрее. Двигаться можешь, сестренка?
Она попробовала. Ноги были словно чужие. Она почувствовала, что падает. Кто-то удержал ее. Она смутно чувствовала, что кто-то берет ее на руки, поднимает, несет.
Снова темнота и ощущение движения. Голоса, голоса, произносящие бессвязные слова. Смысл этих слов не доходил до нее. Кроваво-красные огни на дороге. «Живее, здесь авария… Сюда… Кажется, он мертв. Направо… Прошу прощения, мадам, сюда нельзя». Сирены, сирены…
Темнота, забытье…
Она пришла в себя от боли и успела заметить бетонную полосу дороги, убегающую назад с огромной скоростью. Затем ее почти оглушили автомобильные гудки, вой сирены. Машина «Скорой помощи» мчалась без остановки, расчищая себе дорогу звуками сирены.
Стефания почувствовала чье-то прикосновение. Мужской голос произнес:
– Осторожней!
Она услышала шорох резиновых колесиков, ее подняли на больничную тележку. Девушка уловила запах эфира, открыла глаза и увидела двигающиеся мимо нее белые стены. Затем бьющий в глаза свет, ловкие пальцы, ощупывающие ее тело… Снова боль, мужской голос, шуршание накрахмаленных халатов, укол… дышать стало трудно, она попробовала сбросить что-то с лица, то, что душило ее. Голос сестры произнес:
– Лежите спокойно. Дышите глубже.
Глубокий, глубокий вдох…
Орти взглянула на белокурые волосы Стефании, рассыпавшиеся по подушке.
– В недурной переделке ты побывала, – сказала она.
Стефания улыбнулась.
– Сама чувствую. У меня все болит.
– Счастье еще, что ничего не сломано. Несколько больших синяков и царапин на ногах. Чуть порезано плечо, но это ерунда.
– Как думаешь, швы останутся?
– Чепуха! Если останутся, то там, где их не увидишь.
– О господи, – простонала Стефания, – у меня во рту как в гостиничном номере после попойки. Что, собственно, случилось?
– Ты влипла в неприятную историю, – коротко ответила Орти.
– Сама знаю. Я приехала сюда, чтобы найти работу, и вот, извольте радоваться… Как ты думаешь, надолго это, Орти? Скажи откровенно.
Орти было около тридцати, и весила она сто пятьдесят фунтов. Ее фигура, однако, отнюдь не казалась безобразной. Пышные формы радовали мужской взгляд. Весь ее добродушный характер отражался в глазах, а в уголках губ всегда дрожала улыбка – во всем она могла найти смешную сторону. Ее трудно было обидеть, разозлить, вывести из себя. Она смотрела на жизнь просто, не ограничивала себя ни в чем, ела, что и когда хотела, никогда не беспокоясь о последствиях.
«Знаю, что мужчины любят изящных, – говорила она. – Только еще больше они ценят женщин с хорошим характером, даже если они толстухи вроде меня. А поесть я люблю и не собираюсь от этого отказываться». У Орти никогда не было недостатка в поклонниках. Она нравилась мужчинам, что заставляло многих женщин пожимать плечами и кривить губы.
– Ну, так как же, Орти? – вновь спросила Стефания. – Надолго я здесь застряну?
Орти взглянула на подругу. Улыбка еще дрожала в уголках ее губ, но глаза несколько затуманились.
– Ты, должно быть, была хороша, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что была, должно быть, здорово навеселе, если решила угнать эту машину.
– Угнать машину? Да ты с ума сошла?!
– Разве это не твоих рук дело?
– Господи боже мой, конечно, нет. Я попросила подвезти меня.
– От тебя пахло виски.
– Ну, да, он приставал ко мне до тех пор, пока я не сделала глоток из фляжки.
– Но ты вела машину.
– Ничего подобного, Орти.
Взгляд Орти стал еще более серьезным.
– Ты ведь не будешь морочить мне голову, детка?
– Конечно, нет.
Орти оглядела палату и понизила голос:
– Можешь говорить свободно, Стефания, сиделка вышла.
– Но я и говорю: не я вела эту проклятую машину.
– Когда тебя нашли, ты сидела за рулем.
Внезапно воспоминание возникло в мозгу девушки.
– Да, это могло быть и так. Теперь я вспомнила. А что с мужчиной?
– С каким мужчиной?
– С мужчиной, который был со мной и который вел машину.
Орти покачала головой.
– А вообще кто-нибудь пострадал? – спросила Стефания.
– Куча народа. Некоторые в тяжелом состоянии. Ваша машина столкнулась с машиной, идущей справа, потом налетела на машину, которая шла в том же направлении, что и ваша, и отбросила ее на другую сторону шоссе. От нее только перья полетели. Потом ваша колымага перевернулась несколько раз и очутилась в кювете. Просто удивительно, что она не взорвалась.
– Но не я вела машину, не я! Кто ее хозяин?
– Одна видная шишка в Голливуде. Ее угнали вчера вечером.
– Вчера? А сегодня что?
– Четверг.
– Ее правда украли, Орти?
– Угу.
Стефания попыталась сесть на постели, но не смогла и снова упала на подушки.
– Боже… Вот так история, – простонала она.
– Не горюй, обойдется. Тебе не смогут предъявить обвинение в краже машины, если ты будешь твердо стоять на своем. Не смогут доказать и что ты была пьяна. В худшем случае – обвинение в нарушении правил езды, если только… послушай, Стефания, если ты действительно не виновата в этой истории с машиной…
