Дело авантюристки с сумкой - [38]

— Разве Том не оставался в твоей машине?

— Нет. Мы оба поднялись к Фолкнеру. Такова была договоренность. Мы были уверены, что у нас полно времени. В соседнем доме никого не было, да и Фолкнер должен был оставаться некоторое время в ресторане, — по крайней мере мы так думали. Но, услышав шум подъезжающей машины, мы перепугались и опрометью бросились прочь, позабыв про половник. Затем мы отъехали за угол и дождались, пока не появились вы с Фолкнером. А потом сделали вид, что только что приехали из зоомагазина.

— Что вы сделали с пулей?

— Я отдала ее миссис Фолкнер.

— Когда?

— Прошлой ночью. Я позвонила ей, она меня заверила, что деньги я получу, но надо подождать, пока все не успокоится. А прошлой ночью я отдала ей пулю.

— Том ездил с тобой?

— Нет… я поехала одна.

— Были на пуле какие-нибудь отметины?

— Да. Мы с Томом отверткой поставили на пуле свои инициалы. Миссис Фолкнер очень настаивала на этом и просила не повредить пулю, чтобы можно было определить, из какого пистолета стреляли.

— Сколько вы должны были получить за это?

— Сначала пятьсот долларов, а если все будет так, как она хотела, еще две тысячи. И вчера полдесятого вечера я отнесла ей пулю.

— Полдесятого?! — недоверчиво воскликнул Мейсон.

— Да, что-то около этого. Она была дома и заплатила мне две тысячи долларов.

— Значит, история о том, что сам Фолкнер дал тебе две тысячи, была от начала до конца выдумкой?

— Да. Мне пришлось обмануть вас, потому что миссис Фолкнер предупредила меня, что если кто-нибудь узнает о том, что она дала мне две тысячи долларов, то она будет все отрицать и похищение пули приведет нас с Томом в тюрьму.

— Подожди минутку, — сказал Мейсон. — Полдесятого Фолкнер должен уже был быть убитым.

— Да, я тоже так думаю.

— И он лежал в ванной.

— Да.

— А где была миссис Фолкнер? В спальне? Она должна была бы знать о том, что ее муж был мертв, если она находилась дома…

— Да не та миссис Фолкнер, — нетерпеливо объяснила Сэлли. — Неужели вы не понимаете, мистер Мейсон, речь же идет о его первой жене, Женевьеве Фолкнер?

Секунд десять Мейсон сидел в полном молчании, полуприкрыв глаза и сдвинув брови.

— Ты не лжешь мне опять, Сэлли?

— Сейчас нет — говорю чистую правду.

— Том подтвердит все, что ты сказала?

— О пуле и отметках на ней. Но он не знает, кто должен был мне заплатить. Я проворачивала эту сделку сама.

— Сэлли, если сейчас ты мне сказала неправду, то смею тебя уверить, что ты окажешься в камере смертников, а Том — в тюрьме до конца своей жизни.

— Я говорю правду, мистер Мейсон.

— Значит, вчера в половине десятого вечера ты получила две тысячи долларов. Но к Фолкнеру ты же все-таки ездила?

— Да. Где-то между восемью и полдевятого вечера. Дома никого не было кроме него самого. Он говорил по телефону и похоже, только что брился: на щеках оставалась мыльная пена. Он был в майке поверх брюк. Горячая вода лилась в ванной. Поэтому он, наверно, и не слышал, как я стучалась в дверь. Он сказал мне, чтобы я уходила, что если будет нужно, он пошлет за мной. При этом он сильно ругался. Я пыталась сказать ему, что он взял вещь, принадлежащую Тому, и что это воровство.

— Что ответил Фолкнер?

— Он велел мне убираться. Чек, выписанный на имя Тома, он мне тоже не давал. Я колебалась, и он буквально выпихнул меня из квартиры. Тогда я позвонила его первой жене. Она попросила перезвонить через полчаса или минут сорок пять. Я так и сделала. Потом приехала к ней и получила две тысячи долларов.

— Кто-нибудь был при этом?

— Нет, никого.

— Знаете человека по имени Диксон?

— Впервые слышу. Потом я вернулась в зоомагазин, взяла приборы для лечения рыб Стаунтона, ну а остальное вы уже знаете.

— Сэлли, я хочу, чтобы ты сейчас произнесла три слова.

— Какие слова?

— Поговорите с моим адвокатом.

Она удивленно посмотрела на Мейсона.

— Сэлли, — продолжал тот, — с этой минуты на все вопросы ты должна говорить только эти три слова. Скажешь кому-нибудь лишнее — считай себя покойницей. Полиция заявится, даже охнуть не успеешь, и будет размахивать перед твоим лицом прежними показаниями. Ты понимаешь, что если ты не дашь разумного объяснения, они арестуют Тома?

Она молча кивнула.

— Что ты должна отвечать?

— Поговорите с моим адвокатом.

— Вот именно. По-английски ты можешь говорить только эти три слова. Причем что бы ни случилось. На этом и закончим.

Мейсон дал знать надзирательнице, что свидание окончено.

14

Женевьева Фолкнер жила в небольшой вилле, кварталах в шести от роскошной резиденции холостяка Диксона.

Мейсон припарковал машину, взбежал по ступенькам и нетерпеливо позвонил в дверь. Дверь открыла сама Женевьева.

— Прошу извинить за беспокойство, миссис Фолкнер, мне необходимо задать вам пару вопросов.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Я сейчас не рыбку ловлю, миссис Фолкнер. Я вышел на охоту.

— На охоту? — спросила она.

— Да, на медведя, и патроны у меня тоже на медведя.

— О, мистер Мейсон, я не могу пригласить вас войти, Диксон запретил мне с вами разговаривать.

— Вы заплатили Сэлли Мэдисон две тысячи долларом за пулю. Зачем вы это сделали?

— Кто сказал, что я сделала это?

— Я не могу вам этого сказать, но факт остается фактом.