Дело №2 - [9]

— Откуда у Вас ключ от дома Креченских?

— У меня нет никакого ключа, — ответила Анна и удивленно вскинула брови.

Вот так-так.

— А был?

— Никогда не было, — она спокойно смотрела мне в глаза.

— Хорошо, а откуда на этом ключе, отпечатки Ваших пальцев?

Она на секунду смутилась, но только на секунду.

— Не знаю никаких отпечатков. Мне нужен переводчик, — неожиданно заключила она.

— Это в полицию, — пояснила я, достала мобильник и стала набирать номер инспектора Нормана.

Анна забеспокоилась, взяла ребенка, прижала его к себе. Ребенок закапризничал — она оторвала его от игры. Я ждала, когда инспектор поднимет трубку.

— Инспектор Хансен слушает, — наконец, отозвался он. Я звонила ему в офис, а не на мобильный.

— Доброе утро, инспектор, — поздоровалась я.

И добавила:

— Норман.

— А Дженни, — инспектор усмехнулся. — У Вас нюх. Я только что получил результаты вскрытия. Повторного. В общем, на теле обнаружен след от лишнего укола.

— То есть как — лишнего? — не поняла я.

— А так. Лечащий доктор сделал только два укола — жаропонижающий и от давления, а на теле обнаружено три следа от уколов.

— Что еще? — спросила я, наблюдая за Анной. Лицо у нее было очень напряженным, и она морщила лоб, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Смерть наступила от передозировки препарата, который нашли в гараже, но он там в порошке, а вводили раствор внутримышечно.

— То есть Вы хотите сказать, что действовал кто-то, кто был хоть немного знаком с медициной?

Анна побледнела и облизывала пересохшие губы.

— Укол кто угодно может сделать, — парировал инспектор и добавил:

— Если Вы намекаете на то, что это не Креченский.

— Ни на что я не намекаю, — ответила я.

Ситуация была не из простых. С одной стороны, речь действительно шла об убийстве, но, с другой стороны, Люся была моим клиентом и сдавать ее «сестру в законе» как говорят американцы мне казалось не совсем этичным. При всем, я не была до конца уверена, что это Анна убила Креченскую. Почему? Не знаю. Если хотите — интуиция, но инспектору про интуицию не объяснить, и, если бы полиции стало известно, что я скрыла такого свидетеля как Анна, у меня непременно возникли бы неприятности. И никакой инспектор Норман мне бы не помог. «Поступай по закону», — говорил мне внутренний голос.

— Кажется, мне стали известны некоторые новые обстоятельства дела, — медленно начала я. — Не возражаете, если я Вам предоставлю свидетеля?

— Дженни, — только успела я услышать и, нажав на кнопку, прервала разговор.

— Он уже начал мне перезванивать, Анна. Будете говорить с ним или сначала со мной?

Страх в глазах Анны сменился злобой, она снова положила ребенка на диван, села рядом, что-то, как я думаю, неприличное сказала на югославском и продолжила уже на английском:

— Ключ дал мне Володя.

— Когда и зачем?

Я достала из сумки тетрадь и приготовилась записывать, отключив предварительно звонок в телефоне.

— Ну, чтобы я могла зайти, если приеду раньше него.

— Вы бывали в его доме?

Она кивнула.

— А Софья?

— Ну, когда ее дома не было, конечно.

— И как часто Вы там бывали?

— Раз или два раза в месяц.

— И подолгу Вы там оставались?

— Иногда и на ночь, — призналась Анна.

— То есть, как это «на ночь»? — не поняла я. — А Софья?

Оказалось, что Софья раза два в месяц ездила в Миннеаполис, ближайший большой город часах в четырех езды от Су-Фолса, за покупками или на игру своей любимой бейсбольной команды.

— И какие планы были у вас с Володей на будущее? — поинтересовалась я.

Мой телефон отчаянно мигал — инспектор Норман пытался дозвониться.

— Он обещал развестись и жениться на мне, — гордо ответила Анна и снова взяла ребенка на руки.

— Когда?

— Скоро.

— Вы были в доме Креченских без приглашения Володи?

— Чего? — скривилась она.

— Ну, другими словами, Вы встречались с Софьей и разговаривали с ней?

— Ну да, они же к нам приходили, — она замолчала.

— Нет, Вы не поняли. Вы специально встречались или разговаривали с Софьей про ваши отношения с Володей и так далее?

Она неотрывно смотрела на меня своими большими черными глазами. «И что он в ней нашел?» — подумала я, глядя на Анну — крупную, неряшливо и безвкусно одетую.

— Софья знала про Ваши отношения с Володей? — перефразировала я свой вопрос.

— Не знаю, — она отвела глаза в сторону.

— Хорошо, едем в полицию, — заключила я и потянулась к мобильнику.

— Ну, позвонила я ей, — заорала вдруг Анна.

— Когда?

— Месяца два уж, наверное, как.

— И что?

— Ничего.

— Что значит «ничего»?

— Ничего, — повторила она.

— Анна, повторите мне слово в слово Ваш разговор с Софьей.

— А чё повторять? Я ей позвонила и сказала, что у нас с Володей ребенок, ребенку отец нужен, ну и чтобы она развелась с ним.

— А Софья что Вам ответила?

Анна опять что-то прошипела на югославском, наверное, очередное ругательство.

— Что она Вам сказала, Анна? — я повторила свой вопрос довольно громко, ребенок даже на секунду отвлекся от волос матери и посмотрел на меня, как мне показалось, с удивлением.

— А ничего.

— Промолчала и положила трубку?

— Не-а.

— А что?

— Сказала, что по миру нас пустит, — и она опять повторила то же ругательство.

— Еще что-нибудь сказала?

— Нет.

— Володя знал про Ваш звонок?

— Нет.