Дельфания. Сокровенные истории - [53]

Мы вышли незадолго до обеда и бродили по лесу до тех пор, пока солнце не начало садиться. Коралловых грибов мы так и не нашли, но удовольствия получили немало – насобирали полный рюкзак осенних опят, наткнувшись на один плодовитый склон. Там было много старых пней, и в районе окружности диаметром пятьдесят метров я набрал полный рюкзак этих чудных семеек в шляпках. Порой одна такая общинка на килограмм тянет. Собирать опята – одно наслаждение! Грибы я из рюкзака осторожно выложил в пакеты, которые спрятал в земляных углублениях, засыпав листьями. На обратном пути заберем, а сейчас пойдем налегке дальше в лес.

Несколько омрачила наше путешествие встреча с могильными курганами. Поначалу в густом лесу можно и не обратить внимания на эти бугры – может показаться, что они естественного происхождения, но на самом деле это древние могильники. Взобравшись на ближайший курган, мы увидели раскрытую могилу и разбросанные кости с черепом. Конечно, в наших краях есть немало охотников, ищущих таким образом ценности. Иногда мне приходилось видеть здесь незнакомых мне людей с рюкзаками, шедших быстрым, уверенным шагом, будто они хорошо знали эти места. Гробокопатели не подозревают, какой грех берут на душу такими кощунственными действиями, даже страшно об этом думать. Тем более что грех этот или, как называют в народе, проклятие, может лечь не только на самого искателя могильных богатств, но и на его семью, близких и весь род.

Я собрал череп, кости и аккуратно сложил их обратно в могилу, которая представляла собой полуметровое прямоугольное углубление, выложенное по стенам плоскими камнями. Поискав еще поблизости человеческие останки, также опустил их в каменное ложе, накрыл могилу большим камнем, и мы двинулись дальше.

Мы находились в красивом ущелье, по низу которого струилась речушка. Вдоль русла по одной стороне был обрыв, а по другой – пологий склон, по которому шла живописная парковая аллея, усыпанная разноцветными листьями. А чуть ближе к реке, вдоль аллеи, по открытым местам тянулись заросли гигантских лопухов высотой по грудь, с чередующимися полянами крапивы. Сразу видно – где такие плотные заросли крапивы, там прежде было жилье человеческое. В этих местах столько встречается лечебных трав, что один травник-целитель, побывав тут, сказал, что здесь будто специально разбита плантация лесных лекарей. И действительно, повсюду, куда ни кинешь взгляд, что-нибудь лечебное да растет: зверобой, девясил, мята, ромашка, шиповник, ежевика, подорожник, полынь, пустырник, валериана, солодка, татарник, тмин, тысячелистник, заросли хвоща, хмель, цикорий, чабрец, череда, чистотел, шалфей, ятрышник, мелисса, репяшок, мордовник, медуница, лаванда и так далее, – всех жителей этого целебного царства не перечтешь. Леса кавказские – реликтовые, так как сюда на дошел ледник, и многое растет здесь в своем первозданном виде. Если спуститься к реке, то можно увидеть в некоторых местах обрывистого берега слои голубой глины, которая известна своей целительной, оздоравливающей силой. Об этом заповеднике природных лекарей я стараюсь не распространяться, чтобы не было здесь лишних хождений.

Я уже было решил поворачивать домой, как увидел красивую, грациозную косулю на лесной аллее в ста шагах от нас! Я остановился и как завороженный стал смотреть на это необычное явление лесного прекрасного зверя. Ассоль вначале вроде бы попыталась приблизиться к ней большими прыжками, впрочем, соблюдая дистанцию безопасности и издавая угрожающий рык, но косуля стояла на своем месте и никак не реагировала на собачьи угрозы. В конце концов Ассоль вернулась ко мне и занялась своим излюбленным занятием – вынюхиванием.

Присев на корточки, в течение получаса я наблюдал за косулей. Она неспешно нюхала траву, смотрела в разные стороны и почти не передвигалась с одного места. Меня эта встреча поразила потому, что, сколько я ни ходил в этих краях, никогда не встречал косулю. Я сразу воспринял ее чудное появление как очередное знамение, как послание свыше, только вот о чем нам хотела сказать эта великолепная царица лесов нужно было еще разгадать и осознать. Это животное очень изящное, стройное и чрезвычайно пугливое, оно никогда не подпустит к себе человека близко. Во всем ее облике струилась нежность и гибкость, мягкость и доброта: красивая коричневая шерсть лесной обитательницы лоснилась своею чистотой. С достоинством и осознанием своего изящества она наклоняла голову к земле, а потом так же степенно и плавно разворачивалась. Движения ее были гармоничны, будто это был танец. Она была прекрасна и величественна.

Потом она развернулась и грациозно пошла в лесную гущу. Ассоль тоже двинулась за лесным зверем, я, не отдавая себе отчета, последовал за собакой. Между нами дистанция была всего-то шагов пятьдесят. «Куда же мы идем? – спросил я сам себя, пробираясь через колючий терновник. – Домой пора, иначе стемнеет скоро». Но впереди я видел пушистый, закрученный хвост Ассоль, от которой я не ожидал такого поступка, ведь она идет так уверенно, будто знает, что делает.

Мы шли в гору, затем начали спускаться, иногда выходили на тропинки, порой шли по порожистым промоинам, а потом вновь пробирались напрямик по лесу. «Елки, да ведь нам нужно возвращаться! – твердил я про себя и поспевал за Ассоль. – Как мы домой путь найдем, ночь совсем на подходе?» И действительно, на горы опустились сумерки, и вскоре в темноте я ориентировался лишь на белесое пятно – собачий хвост. О косуле я уже не говорю, потому что даже не знал, есть ли она там впереди или Ассоль уже идет куда-то по своему разумению. Надежда найти дорогу домой была лишь на Ассоль. О ее чудесной способности к ориентированию я узнал случайно, когда однажды заблудился, собирая грибы. Сам того не заметив, забрел в такую глушь, что, лишь отвлекшись от поиска грибов, понял, что попал туда не знаю куда. Что делать? Шагал тогда то в одну сторону, то в другую, ничего не найдя такого, что бы подсказывало, куда держать путь. Уже отчаявшись выйти на знакомую тропинку, решил испытать четвероногого друга и сказал: