Делай же что-нибудь - [36]

Следующая проблема связана с трудностями в профессиональной сфере, что особенно актуально для женщин. Многие христианки погружаются в карьеру, не будучи уверены в том, что это им нужно, потому что в глубине души они мечтают быть замужем и заботиться о семье. Я не утверждаю, что женщина не может работать вне дома и делать это весьма успешно. На самом деле у меня есть претензии не к женщинам, а к мужчинам. Когда девушки понимают, что свадьбы не предвидится, они хотя бы отдают себя карьере. А что в это время делают парни? Скитаются по жизни, откладывают создание семьи, борются с похотью (иногда с помощью мастурбации) и не особо усердствуют над карьерным ростом. Когда я заговорил об этом в церкви, после служения ко мне подошло несколько воодушевленных сестер, чтобы высказать поддержку: «Учите этому, пастор! Нам так хочется, чтобы братья начали что-нибудь делать — ухаживать, приглашать на свидания. Мы хотим иметь семью, но им нужно проявить немного инициативы».

Между тем, пока молодая девушка свободна и получает хорошее образование, идея заняться карьерой выглядит для нее вполне привлекательно. Но когда она выходит замуж лет в двадцать восемь и думает, что на этом с учебой можно заканчивать, оказывается, что остановиться она не может, ей жаль, что все приобретенные знания и навыки будут не использованы. Кроме того, после окончания университета ей придется работать как минимум пять лет, чтобы выплатить кредит за обучение. Поймите меня правильно. Я не критикую женщин, выбирающих профессию врача, медсестры или предпринимателя. Я просто констатирую факт, что их жизнь становится сложнее из-за позднего замужества. Молодые женщины чувствуют, что не могут вступить в брак, не закончив учебу и не рассчитавшись со всеми долгами.

Даже если молодые люди решают пожениться, несмотря на долги и начало карьеры, ситуация вынуждает их повременить с рождением детей, а ведь кто-то из супругов может быть противником контрацепции. И это непростая ситуация. В жизни нам приходится принимать много трудных решений, но подозреваю, что у некоторых историй был бы более счастливый финал, если бы мы быстрее взрослели и мужчины задумывались о браке не в тридцать один год, а лет на десять раньше.

Я знаю, что слишком строг к своему поколению, особенно к мужчинам. Я тоже не всегда бываю образцом мужской отваги и решительности. И пишу это не для того, чтобы вызвать у вас уныние. Если вы наделали ошибок и продолжаете их совершать, помните, что Богу нравится помогать беспомощным. Он с радостью прощает сокрушенных сердцем и дает второй и даже третий шанс тем, кто наломал дров. Святой Дух сильнее нашей робости и мудрее нашей глупости. Но вместо того, чтобы дальше плыть по течению и жить по принципу «как Бог усмотрит», нужно стараться возрастать в вере (2 Пет. 1:5 и далее).

Что мне делать?

Я призываю всех своих коллег-пасторов прочитать эту книгу, чтобы начать учить восемнадцатилетних юношей поступать так, как будто им не восемнадцать, а двадцать восемь. Не балуйте их (и меня) заниженными ожиданиями.

Также я призываю взрослых христиан подавать хороший пример и показывать, что значит быть надежным, верным и ответственным, как быть последовательным и христоцентричным учеником Господа, как не бояться риска, принимая решения для Божьей славы, как честно признаваться остальным верующим в своих падениях, которые вы переживаете, стараясь быть хорошим примером.

Я также советую одиноким женщинам думать о долгосрочных последствиях решений, принимаемых в двадцать пять лет, если они хотят через десять лет иметь семью и детей.

Наконец, я настоятельно призываю мужчин, читающих эту книгу, молиться о мудрости (Иак. 1:5–6), найти работу и жениться. И лучше это сделать раньше, чем позже. Поверьте, так будет лучше для вашего освящения, для вашей чистоты, для вашей церкви, для какой-нибудь благочестивой девушки, которая станет вашей женой и которую вы, возможно, пока не заслуживаете, как я когда-то не заслуживал свою невесту.

10. Напоследок

У меня до сих пор живы оба деда — седовласые голландцы с ясным умом и твердой волей. Питер Деянг — мой дед по отцовской линии. Я его уже упоминал несколько раз в этой книге. Менсер Ванден Хёвель — отец моей мамы. Он родился в 1918 году в маленьком селении недалеко от Зеленда в штате Мичиган³⁰. Он был одним из девяти детей и, я думаю, именно поэтому не щадил глупцов. Когда он был молод, у них с другом был уговор: если кто-то начинал их дразнить, Ван как следует колотил обидчика, а когда тот падал на землю, друг должен был его крепко прижимать к земле. Когда я думаю о своем дедушке сейчас, первое, что мне приходит на ум, — его гордость за то, что я стал пастором церкви, и теплая улыбка, с которой он встречает своих внуков и правнуков. Но я знаю его достаточно хорошо и могу предположить, что вам вряд ли захотелось бы связываться с молодым Менсером.

Дедушка Ван закончил всего восемь классов, но он никогда не прекращал учиться и усердно работать. В двенадцать лет, как раз в начале Великой депрессии, он работал на ферме и в городской мастерской, где с ним расплачивались сырыми дровами. У деда был талант к механике и ремонту, который унаследовали мои кузены. Когда ему исполнилось то ли шестнадцать, то ли семнадцать лет, он вместе с приятелем отправился в Гранд-Рапидс в надежде получить работу на мебельной фабрике. В первый день они простояли под дверьми фабрики с утра до вечера, чтобы услышать: «Извините, ребята, но на сегодня работы нет». То же самое повторилось и на следующий день, и на следующий, и на следующий. В конце концов мастер решил, что раз они так настойчивы, то нужно их принять. В результате их обоих приняли, и на протяжении всех лет Великой депрессии они работали полный рабочий день, изготавливая церковную мебель и зарабатывая баснословные по тем временам деньги — целых сорок центов в час. По словам моего деда, они были очень богатыми.