Дела семейные - [6]

Он повез их по змеистой дороге, вверх по Нурхобу, на створ будущей Лангурской плотины. Громыхали лопаты на дне кузова, громко переговаривались таджики. Вася кое-что понимал, но мысли сейчас у него были заняты своим.

Он отвез утреннюю смену, повез домой ночную. Потом поставил машину, сбегал купил молока для себя и для тетки и две лепешки прямо с огня. Пока горячие, они были очень хороши: пахли кислым тестом, напоминали деревенские овсяные блины.

Мимо Васи прошли девчата-маляры в синих, забрызганных побелкой штанах. Они живо разговаривали, и им не было никакого дела до Васи. Они и не заметили, как он проводил их глазами, словно забыв о горячей лепешке, зажатой в кулаке.

«Поеду в отпуск, женюсь…» — в который раз сам для себя решил Вася.

Была у него когда-то в деревне подружка ребячьих лет, та самая курносая, деловая Нюрка Рязанова, которая мечтала стать медсестрой. Вася, пожалуй, сманил бы ее сюда, но Нюрка, поступив в техникум, зубами держалась за среднее образование. С полгода присылала она Васе письма с припиской: «Лети с приветом, вернись с ответом», — а потом Вася узнал, что она вышла замуж за преподавателя физической подготовки…

Крутилась пыль над бетонкой, слепило солнце. Вася ехал порожняком за послеобеденной сменой. И вдруг притормозил: по пыльной обочине шагала Галка. Он ее сразу узнал, хотя на ней вместо черного свитера была теперь пестрая рубашка-распашонка. А в руке сумочка из порипласта.

— Здравствуйте, — сказал Вася, остановившись. — Вы далеко?

— В Кокшар за сигаретами, — улыбнулась ему Галка и отбросила со лба прямые черные пряди. — У вас в Лангуре одна эта дрянь — «Север».

Вася сам курил «Север», и Галкино замечание смутило его.

— Ну, садитесь, — после короткого молчания предложил он.

Галка проворно села рядом с ним и не переставала улыбаться. Может быть, эту улыбку вызывали лучи солнца, от которых некуда было спрятать лицо.

— Скажите, а ваша тетя все еще здесь? Мне показалось тогда, что она немного причудистая.

— Нет, почему, — смутился Вася. — А вы как? Устроились в смысле работы?

— Да нет пока, — неопределенно сказала Галка.

Он чувствовал, как она все время шарит по его лицу своими быстрыми, цвета пива глазами. Ему хотелось бы спросить и про то, как у нее со Славкой протекает семейная жизнь. Но он не решался, а Галка, будто догадавшись, о чем он думает, усмехнулась довольно игриво и вместе с тем неопределенно.

На развилке она спрыгнула, махнула Васе рукой и быстрыми шажками направилась в желтеющий неподалеку кишлак. А Вася поехал дальше в горы. После Галки в кабине повис дым каких-то духов. Вася неволько потрогал то место, где она сейчас сидела. Уж очень эта Галка была непохожа на девчат, которых Вася видел здесь, в Лангуре.

Смена у Васи выдалась в этот день сплошь суматошная: после обеда возил по стройке группу практикантов. Потом в кабину ему подсунули какого-то фотокорреспондента. Тот через каждые сто метров просил остановиться, ползал по камням, снимал Нурхоб и сверху, и снизу, и с навесного, колеблющегося над провалом мостика, и с корявой дикой яблони, повисшей в ущелье. У Васи все время было желание ухватить его покрепче за полу, оттащить от пропасти.

— Если вниз сыграете, крышка будет, товарищ фотограф, — заметил он. — Вы уж поаккуратней.

В довершение фотограф уронил под кручу один из своих аппаратов и сумку с пленками, и, пока он охал, Вася притащил веревку, обвязался и слазил вниз, благо аппарат и сумка зацепились за какой-то корявый, мертвый куст.

— Замечательные у вас здесь люди! — благодарил фотокорреспондент и сфотографировал Васю тут же в рост для республиканской газеты. — О таких людях нужно легенды создавать!

— Вы лучше карточку мне перешлите, — попросил Вася. Его уж тут несколько раз снимали в Лангуре — и как первопоселенца и как ударника. Но дальше пленки дело почему-то не пошло. Хотя бы уж проявили и ему на память оставили. Зря только он делал значительное лицо, когда смотрел в объектив.

…Апрель стоял спокойный и теплый. В одну из ночей пролил дождь, пыль села, с гор запахло травой. И спать по вечерам не хотелось. При свете фонарей сидели у палаток, стучали в домино.

— Вася! — услышал он из сумерек. — Это вы? Подите сюда.

Вася положил костяшки, ступил вперед несколько шагов и узнал Галку. На ней было узкое красное платье с большим вырезом. Но шею по-прежнему прятали черные пряди волос. Длинная челка почти казалась бровей.

— Здравствуйте, Вася, — сказала Галка. — Хотите, погуляем немножко? Сейчас хорошо…

— Неудобно, ребят бросил…

— Ну пожалуйста, пойдемте! — попросила Галка.

И она словно невзначай, дотронулась до его руки ласковым кошачьим движением. Вася растерялся.

— Чего же с мужем не гуляете? — спросил он грубовато, потому что волновался.

— А вы что же, боитесь? — улыбнулась Галка. — На вас не похоже.

Она взяла его за руку и повела за собой на единственный освещенный фонарями проспект, где гуляли другие пары. Неужели она хотела, чтобы ее увидели с Васей?..

Они медленно шли, скрипя песком. Потом Галка спросила:

— Вы всегда так много говорите? У вас заболит язык…

Когда Вася вернулся домой, тетка уже спала. У нее был ощутимый недостаток: она громко и неприятно храпела, как закипающий чайник. Первые ночи Вася даже не спал, потом переборол себя. Только приходилось накрываться с головой.