Дела семейные - [12]

— Сейчас гораздо лучше, смотри сама.

Нариман расставил трясущиеся пальцы.

— Как скала. Ну, почти как скала.

Из-под обрывков упаковки появилась трость.

— Какая красота! — Нариман провел рукой по отполированному дереву.

— Настоящий орех, чиф.

— Смотри, дедушка, мы надели на нее специальный резиновый наконечник, чтоб не скользила.

— Замечательно, — восхитился Нариман, передавая палку Джалу.

Джал тоже выразил восхищение подарком и для наглядности даже постучал тростью по полу.

Куми заглянула в гостиную — и застыла на пороге.

— Глазам своим не верю!

— В чем дело, цвет не тот? — забеспокоилась Роксана, зная суеверность сестры.

— Задумайтесь на минутку. Что вы дарите? И кому? Трость. Папе.

— Он любит ходить пешком, — ответил Йезад. — Палка ему пригодится.

— Мы не хотим, чтобы он ходил пешком! У него остеопороз, болезнь Паркинсона, пониженное давление — он просто ходячая медицинская энциклопедия!

— И ты хочешь поставить меня на полку. А я не собираюсь находиться круглые сутки в закрытом помещении.

— Согласен с вами, чиф. Так спятить можно.

— Ах, ты согласен? А что вчера случилось, тебе известно? Я не хотела говорить об этом в папин день рождения, но теперь скажу! Хотя нет. Пускай Джал расскажет. Скажи им, Джал.

Джал откашлялся, поправил слуховой аппарат и кротко сказал, что вчера с папой случилась беда.

— Глупости, я просто споткнулся и подвернул ногу, вот и все. — Нариман подтянул рукав, демонстрируя пластырь. — Вот она, чудовищная рана, которая напугала их.

Смех Йезада и улыбка облегчения на губах Роксаны сбили Куми с толку.

— Вы меня послушайте, — взмолилась она. — В следующий раз он может так легко не отделаться. Шутка ли, в его возрасте гулять одному!

— Так, может быть, вы с ним будете выходить? Прогулка всем пойдет на пользу, — предложила Роксана.

— Хочешь одним махом всех нас покалечить? А ты почему молчишь? — набросилась Куми на брата. — Всегда я должна спорить и оказываться плохой?

— Это все слуховой аппарат, Джал из-за него не может участвовать в разговоре, — вступился Йезад. — Знаешь, Джал, современная техника творит чудеса, теперь есть более совершенные приспособления, такие миниатюрные, что их и не видно.

— Да брось ты, — оборвала его Куми, — если он с большим аппаратом не слышит, как ему маленький поможет?

— Сейчас улицы — гиблое место, — начал Джал. — Пешеходные дорожки разрыты, пешеходы вынуждены идти по проезжей части. Что ни день — десятки несчастных случаев. Мы уговариваем папу гулять по квартире, благо она такая большая. Свежим воздухом можно на балконе подышать. К чему рисковать жизнью и конечностями на этих убийственных тротуарах?

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — сказал Йезад. — Я не спорю, ходить нужно с осторожностью и не полагаться на дорожную сигнализацию. Но мы все-таки в цивилизованном городе живем.

— Да? — съехидничала Куми. — Почему же ты хотел в Канаду уехать?

Об этом Йезад не любил вспоминать.

— Это когда было. И причина была не в уличном движении и не в плохих тротуарах.

В ответ Куми объявила, что раз так, раз они считают, что папины прогулки не опасны, то она лично больше не будет сопротивляться. Но если, боже упаси, с папой что-то случится, то они с Джалом доставят папу прямиком к месту жительства Ченоев.

— Чифу мы всегда рады, — согласился Йезад, — только не забудьте заодно прихватить одну из свободных комнат. Мы живем в двухкомнатной квартирке, а не в семикомнатном дворце, как вы.

— Смейся, смейся. А я серьезно.

Другого выхода просто не будет, заявила Куми. На сиделку или медсестру денег нет, а о больнице для хроников не может быть и речи.

— Пускай Джал расскажет, как идут дела на бирже, маминых денег только-только хватает на самое необходимое. А папа все свои средства вложил в вашу квартиру — о чем вы прекрасно знаете.

— Но вы живете в таком чудном доме! — вздохнула Роксана. — Что ж вы вечно нам завидуете?

— Чудный дом? Дом с привидениями, который давно пришел в разор и запустение! Вы посмотрите на эти стены, их уже тридцать лет не красили. Что мы будем делать, если потечет крыша или выйдет из строя последний клозет, я просто не знаю. Подумать только, ведь мы могли жить вместе, одной семьей — нет, вам потребовалось отделиться.

— Постой, — остановил ее Нариман, — Роксана ни при чем, это было мое решение.

— Почему мы вообще ворошим эту старую историю? — не выдержала Роксана. — Только потому, что тебе не понравился наш подарок папе?

— Подарок, трость эта, лишнее свидетельство того, какой ты стала невнимательной. Ты не была такой раньше, пока не вышла замуж и не уехала от нас. А теперь тебя совершенно не волнует, как мы тут — живем или умираем. И мне от этого больно!

Куми отвернулась, вытирая слезы. Роксана замерла, почувствовав себя преступницей.

— Не надо, Куми. — Она обняла сестру. — Куми, не говори глупости, я каждый день думаю о тебе, о Джале, о папе… Ну не плачь, Куми…

Она подвела сестру к дивану и усадила между собой и Йезадом. Куми, всхлипывая, пожаловалась, что никто и слова не сказал про рубашку, которую они с Джалом подарили папе.

— Отличная рубашка, — заверила ее Роксана.

— Они похвалили ее, как только вошли, — помог отец. — Ты была на кухне.