Дела семейные - [42]
— Папе плохо?! — схватив себя за голову, сказал Леня. — Скорее надо узнать, что с ним...
— Может, поедешь сейчас, со мной? — спросила Леля с притворной наивностью и внутренним коварством. Но, увидев, с каким выражением беспомощности оглянулся брат на неказистое свое жилище, она тут же сказала, положив руку ему на плечо: — Нет, конечно нет! Тебе сейчас нельзя ехать. Ты возвращайся к своей жене и успокой ее. — И Леля быстро добавила: — Она мне понравилась, твоя жена... А потом позвони к нам домой, у вас где-нибудь ведь есть поблизости автомат?
— Как же, на станции...
— Знаешь что? Сейчас лучше не звони, а то подойдет мать, кто ее знает, что она тебе скажет. Отец просил передать, чтобы ты на него не сердился, а мать, что она на тебя и на твою жену не сердится... — Леля громко и грубо расхохоталась. Потом, вытирая неожиданные слезы, сказала: — Ты лучше позвони часа через два, когда я уже буду дома.
Они поцеловались.
Евдокия Яковлевна с момента, когда она попала в знакомую обстановку и увидела дочь, забыла сразу о том, что с ней произошло, и погрузилась в свою привычную, тихо хлопотливую деятельность. И только когда Леня вернулся в комнату, она спросила, где Леля, и, узнав, что та уехала, стала сокрушаться, что ей не пришлось угостить Лелю бигусом с капустой, — кушанье, которое она считала своим коронным блюдом.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Осень отбушевала. Словно женщина в исступлении, сорвала она пестро раскрашенную листву, и, когда деревья обнажились и стали угловаты и голы, все в природе затихло, тучи ушли, небо заголубело.
Николай Васильевич Горнов, начальник конструкторского бюро, в обеденный перерыв выйдя по своему обыкновению на балкон, увидел, что конструкторы отдыхают в саду. Кто постарше, прогуливался по аллеям, — далеко видно из конца в конец большого сада, окружающего конструкторское бюро! А молодежь совсем поблизости от балкона играла в волейбол, мяч летал через сетку, слышны были удары, смех и шутки. И сразу на глаза Николаю Васильевичу попалась по-мальчишески тоненькая фигура Леонида Сомова, — он стоял совсем близко к сетке, рост помогал ему особенно ловко отбивать мячи, ворот расстегнут, видна худенькая юношеская шея...
Озабоченно хмурясь, следил Николай Васильевич за быстрыми движениями его длинных рук и засученных рукавов, — нет в них натренированной ловкости, а все равно глаз не отведешь: молодость, да молодость! Молодо-зелено! Знал бы, где упадет, хотя бы травки подстелил...
— Товарищ генерал, к вам товарищ Паримов, — послышался за спиной голос адъютанта.
— А, проводите его сюда. Здорово, Филипп Иванович!
В приходе Паримова не было ничего неожиданного. Николай Васильевич еще с утра созвонился с ним и условился, что Паримов зайдет к часу дня в конструкторское бюро.
— У нас есть сведения, что вы, товарищ генерал, во время обеденного перерыва не выпускаете людей за пределы вверенного вам учреждения? — весело спросил Паримов, пожимая руку Горнову.
— Слухи правильные, — ответил Николай Васильевич. — Работа наша трудная, ответственная. Обеденный перерыв рассчитан на полное восстановление сил и настоящий отдых. Столовая у нас первоклассная, — хотите угощу? На территории есть все, что нужно для настоящего, полноценного отдыха. Скажите, вон тот товарищ с расстегнутым воротом и засученными рукавами, беленький такой, он знаком вам?
— У сетки, высокий? Как же, знаю немного, активный комсомолец Леонид Сомов. Да ведь, если не ошибаюсь, вы его не так давно в партию рекомендовали? Не могу оказать, что близко знаю, а все-таки знаю.
— А известно вам, что этот симпатичный молодой человек недавно женился?
— Как же, прекрасно известно. Жену-то его я знаю получше, чем его самого. Виктория Курбановская весьма заметная фигура на РТЗ, который, кстати сказать, будем на днях переименовывать, потому что он давно не ремонтный и не танковый... А что такое?
Ведя этот разговор, генерал мягко обнял своего посетителя за талию, увлек его к себе в кабинет.
— А что вы скажете по поводу этого документа? — спросил Горнов, протягивая Паримову лист бумаги. Он внимательно следил за выражением лица Паримова, за тем, как добродушие и мягкость сменились суровой озабоченностью. Паримов кончил читать и недовольно покачал головой. — Вы что-нибудь знаете насчет этого самого Петра Курбановского? — спросил генерал.
Паримов пожал плечами:
— Во всяком случае, новости тут для меня никакой нет. Но вы сами понимаете, что делать ее ответственной за отца...
— Нет, конечно, нельзя. И получил бы я эту бумажку непосредственно в свои руки, я взял бы это дело под свою ответственность, вызвал бы этого самого жалобщика, — как его фамилия?
Паримов перевернул бумагу:
— Матусенко, Илья Афанасьевич, пенсионер...
— Так вот, вызвал бы я его к себе и сказал: «Спасибо вам, Илья Афанасьевич, за проявленную вами бдительность, мы с особенным вниманием будем отныне следить за всеми действиями этого самого Леонида Сомова, отважившегося жениться на дочери врага народа Петра Курбановского. Будем учитывать этот момент, определяя профиль его работы». Но, к сожалению, я на этот раз не имею возможности так поступить. Этот самый, как его?..
